– Подруги навеки, – торжественно говорит Мария.
– Мы – сестры Тюдор, – произносит Екатерина, хоть эти слова никакого отношения к ней не имеют.
– Две принцессы и королева, – уточняю я.
Екатерина улыбается мне, и я вижу, как сияют ее глаза.
– Придет день, и мы все станем королевами, я в это твердо верю.
На пути из Ричмонда в Коллиуэстон,
июнь 1503
Мы путешествуем с невероятной роскошью, и наша процессия напоминает одновременно театральное представление и охоту. Впереди всех по чистой дороге, задавая темп всей свите, следуем мы: король-отец и я, королева Шотландии. Он едет под своим королевским знаменем, я – под своим. Я меняю костюмы для верховой езды на каждой остановке, и их каждый раз тщательно чистят. Иногда это происходит трижды в день. На мне цвета Тюдоров: зеленый, темно-малиновый, насыщенный желтый, который иногда кажется оранжевым, и бледно-синий. Мой отец предпочитает черное или темные цвета, но его шляпа, перчатки и жилет всегда расшиты драгоценными камнями, а плечи украшены золотыми цепями. Мы сидим на лучших конях, которых только можно найти в королевстве. Мою кобылу специально обучали не бояться огня, шума и толпы, и еще один конь идет на поводу у слуги.
Я сижу по-мужски, и мое седло специально обильно подбито, чтобы я могла держаться в нем как можно дольше. Если пожелаю, то могу пересесть в дамское седло, вышитое эмблемой Шотландии, чертополохом, позади моего шталмейстера или в повозку, влекомую мулами, где я могу поспать за задернутыми занавесками.
За нами следует свита, разодетая как на парад: рукава на дамских платьях и плащи на джентльменах трепещут и развеваются подобно знаменам. Мои фрейлины и придворные отца не придерживаются церемониальных правил в строю, и вокруг постоянно слышен смех и заигрывания. Хоть Англия сейчас не воюет, нас все равно сопровождает вооруженная охрана. Отец очень подозрителен, и ему кажется, что его окружают глупые и злобные люди, все еще сохраняющие верность прежней королевской фамилии. За стражниками следует повозка с охотничьими соколами и орлами. Ее кожаные занавеси плотно запахнуты, а внутри каждая птица, в специальном колпачке на глазах, сидит на своем месте. Картину дополняет лающая на все голоса свора охотничьих псов: волкодавов и оленьих борзых в сопровождении охотников. Время от времени кто-то из них ловит запах дичи и подает голос, и тогда все остальные сходят с ума от желания броситься в погоню. Но мы не можем останавливаться для охоты, потому что спешим на официальную церемонию встречи и празднества, посвященные этому событию.
Иногда мы позволяем себе поохотиться перед завтраком или прохладным вечером, чтобы собаки могли потренироваться в выслеживании и загоне дичи, а придворные – в быстрой верховой езде через рытвины и овраги, леса и кустарники. И если нам удается добыть дичь, то мы отдаем ее тому, кто принимает нас на ночь.
Перед нами, опережая нас на полдня пути, следует караван с багажом. Первые полдюжины повозок везут мои наряды, а одна – мои драгоценности, и ее охраняют с особым тщанием. Мой гофмейстер сопровождает караван со своими слугами. Кто-то сидит рядом с возничим, кто-то верхом, рядом с повозками, следя за тем, чтобы все добралось до места назначения в целости и сохранности. Повозки крыты промасленными тканями, выкрашенными в зеленый и белый – цвета Тюдоров, – и опечатаны моей королевской печатью.
У каждой из моих фрейлин есть собственная повозка с нарядами, украшенная изображениями их семейных гербов, и, продвигаясь друг за другом, они напоминают живое турнирное родословное древо, словно рыцари Круглого стола внезапно решили выйти в поход на север.
Отца нельзя назвать приятным компаньоном в этом путешествии. Он недоволен состоянием дорог и дороговизной путешествия. Мне думается, что он тоскует по матери, но его грусть принимает форму постоянных жалоб: «Если бы она была жива, то она сделала бы это» или «Мне никогда не приходилось заниматься подобными делами, это было заботой королевы».
Мать была настолько любима и обладала таким богатым, накопленным за поколения царствования опытом управления королевством, что он привык к ее постоянным советам, как и к ее заботе. Всем было бы намного легче и проще, если бы она возглавляла процессию. Я начинаю думать, что, возможно, Екатерине Арагонской весьма пошло бы на пользу выйти замуж за отца, сложись так обстоятельства. Прислуживание научило бы ее смирению так, как никогда бы не научил брак с Гарри. Братом она будет помыкать, а вот отец непременно заставил бы ее потрудиться.
Отец радуется, когда мы добираемся до дома бабушки в Коллиуэстоне, потому что там все содержалось под ее неусыпным присмотром и самым наилучшим образом. Здесь он может просто отдыхать и ни о чем не заботиться. Мне кажется, он болен. Он выглядит явно усталым, и его мать хлопочет вокруг него с разнообразными зельями и отварами собственного приготовления, которые должны вернуть ему силы. Здесь мы расстанемся: он отправится обратно в Лондон, а я продолжу свое путешествие на север, в Шотландию. В следующий раз мы увидимся, только когда я приеду с визитом в Англию.
Я пытаюсь понять, не опечален ли отец расставанием со мной и не это ли он скрывает за мрачным настроением, но прихожу к мнению, что он будет скучать по мне не больше, чем я сама по нему. Мы с ним никогда не были близки, и он не уделял мне особого внимания. Да, я его дочь, но мастью я пошла в высокую, светловолосую, улыбчивую мать и совершенно не похожа на обладательницу кукольного личика Марию. Я унаследовала его вспыльчивость, но бабушка позаботилась о том, чтобы я научилась хорошо ее прятать. Мне досталась его отвага, благодаря которой, проведя почти всю свою жизнь в изгнании, он вернулся в Англию, преодолевая все препятствия, и мне кажется, что я тоже умею быть храброй. А еще мне передалась от матери способность надеяться на лучшее, потому что отец, наоборот, всегда и ото всех ждет подвоха и готовится всех опередить. Увидев рядом худого отца в темных одеждах и меня, круглолицую и широкоплечую, никто бы не заподозрил нас в родстве. Не удивительно, что мы не испытываем друг к другу семейной привязанности.
Я склоняюсь перед ним, ожидая его благословения, пока бабушка придирчиво осматривает меня в поисках недостатков, а когда я выпрямляюсь, он целует меня в обе щеки.
– Ты знаешь, что должна делать, – кратко говорит он. – Позаботься о том, чтобы твой муж соблюдал договор о мире. Англия никогда не будет в безопасности, если Шотландия настроена враждебно и будоражит северные земли. Договор назван соглашением о вечном мире не просто так, и ты направляешься туда как раз за тем, чтобы не позволить его нарушить.
– Я сделаю все, что в моих силах, ваше величество.
– Никогда не забывай о том, что ты – английская принцесса. Если, не приведи господи, что-то случится с Гарри, то ты станешь матерью следующего короля Англии.
– И это – величайшее призвание из возможных, – добавляет бабушка. Они с сыном обмениваются теплыми взглядами. – Служи Господу, – добавляет она, снова обращаясь ко мне. – И не забывай твою и мою покровительницу, благословенную Маргариту.
