– Да, как велит мне долг.
– Но мир…
– Должен быть нарушен.
– А договор…
– Потерял свой смысл. Генрих лишил его смысла, когда схватил моих людей на море и попустительствовал разграблению наших земель своими лордами. Если бы мой флот захватил его на пути во Францию, мы бы уже воевали. А так они подождут, пока он не отправится в обратный путь, и перехватят его сразу, как он покинет французские гавани. Пока же мы нанесем быстрый удар по Англии.
Я закрываю глаза ладонями. Я же английская принцесса. Я прибыла сюда, чтобы предотвратить именно такое развитие событий.
– Муж мой, неужели нет никакого способа решить все мирным путем?
– Нет, потому что твой брат хочет битвы. Он молод и глуп, а я могу возглавить эту кампанию, средства на которую нам дают французы, и вернуть наши земли, показав соседям, что с нами придется считаться.
– Я так боюсь за вас!
– Спасибо. Сдается мне, что ты боишься за себя.
– И это тоже, – честно признаюсь я. – А еще за нашего мальчика.
– О нем я уже позаботился. – Он говорит так легко, словно мы обсуждаем вопросы хозяйства, а не его волю, которая должна быть исполнена после его смерти.
– Его наставником будет Уильям Эльфинстон, епископ Абердина.
– Но он же вам не нравится!
– Он лучшее из того, что у нас есть. Мне и не нужно, чтобы он во всем со мной соглашался. Вообще-то, меня не будет, чтобы с ним спорить.
– Нет, нет! Я не хочу сидеть тут и ждать вашего возвращения. – Я обвожу жестом крохотную комнатку. – Не хочу стоять тут и искать вас взглядом.
Он склоняет голову, словно в ответ на упрек.
– Я молю Всевышнего, чтобы ты, стоя здесь, увидела мое возвращение с триумфально поднятыми знаменами. Если же этого не случится, моя маленькая женушка, тебе придется справляться со всем самой.
– Как же я справлюсь без вас?
– Я уже назначил наставника для нашего сына, избрал совет лордов.
– А как же я? – Я слышу жалобу в своем голосе, капризы маленькой девочки из семейства Тюдоров, с ее вечным вопросом: кто здесь главный.
– А тебя я сделал регентом Шотландии.
– Не хуже ее. – Я не могу сдержать потрясения.
Он сухо улыбается.
– Да, не хуже ее. Я знал, что это будет твоей первой мыслью. Я ценю тебя так же высоко, как Гарри ценит свою Екатерину. Но я сделал это не ради того, чтобы сделать тебя равной твоей сестре, а потому что считаю, что ты можешь править этим королевством, растить нашего сына и защищать нашу Шотландию, Маргарита. Я считаю, что ты справишься. Тебе придется быть умнее твоего брата, но я думаю, что ты и так умнее его. Тебе придется стать такой женщиной, какой была твоя бабушка: верной только своему сыну и посвятившей свою жизнь тому, чтобы короновать его. По-моему, ты сумеешь с этим справиться. Не позволяй ничему отвлечь тебя от этой цели – ни тщеславию, ни похоти, ни жадности. Следуй моему совету, и ты исполнишь свой долг. Ты сможешь стать великой.
Его похвала ощущается как теплый ветер, дующий со стороны напоенного солнцем озера.
– Может быть, мне не придется этого делать, – робея, замечаю я.
– Я очень надеюсь, что до этого не дойдет.
Мы замолкаем, глядя на тихие воды озера, движущиеся по нему лодки и купающихся людей. Некоторые девушки гребут стоя, подоткнув юбки и взвизгивая, когда их настигают брызги от чужого весла. От них веет такой беззаботностью, и мне с трудом верится, что в этом мире может произойти что-нибудь страшное.
– А вот я не уверена, что справлюсь. – Я понимаю, как жалко это звучит, но ничего не могу с этим поделать. – Я не знаю, справлюсь ли я, если вы не вернетесь.
Он приподнимает мой подбородок так, чтобы я снова смотрела ему прямо в глаза. Я всегда ненавидела эту его манеру, когда он заставлял меня смотреть на него, словно я была какой-то крестьянкой, а он – моим всемогущим хозяином.
– Никто не знает, на что он способен, пока не приходит время себя проявить, – говорит он. – Когда мой отец был убит и я стал тем человеком, который отдал тот самый приказ, что лишил его жизни и сделал меня королем, я был уверен в том, что я на это не способен. Но я это сделал. Я научился это делать, я получил необходимый навык. Так что просто будь той, кем была рождена, и ты возведешь моих детей на престолы Шотландии и Англии. Или же будь глупой и потеряй все. Я считаю твоего брата глупцом, который потеряет все, что ему дорого, в погоне за тем, что ему недоступно. У тебя же может хватить мудрости сохранить то, что у тебя уже есть. Он же всегда будет ставить свои прихоти выше собственного королевства. Поэтому ты должна быть истинной королевой, а не рабой собственной глупости, как он.
Дворец Линлитгоу,
Шотландия, август 1513
Мне снятся кошмары. Я вижу, как Яков тонет, увлекаемый на дно волнами, а из его рта вырываются жемчужины. Я иду по берегу моря и зову его, а жемчужины хрустят у меня под ногами. Я сижу перед зеркалом, наблюдая за тем, как он застегивает у меня на шее роскошное бриллиантовое колье, которое сразу же превращается в жемчуга, как только касается моей шеи. Проснувшись в слезах, я говорю ему:
– Вы погибнете! Я знаю, что вы не вернетесь, и мне больше не суждено будет носить бриллиантов. Моей участью будет только вдовий жемчуг. Я останусь одна с сыном! И как же мне справиться со всеми опасностями и привести его к короне?
– Тише, – нежно говорит он. – Успокойся. Никому не избежать того, что предначертано.
Он церемониально прощается со мной, словно мы – король и королева из баллады. Он склоняет передо мной свою упрямую рыжую голову, на которую я кладу руку с благословлением. Затем он поднимается и целует мне руку, а я даю ему шелковый платок с вышитыми на нем моими инициалами, который он прячет у себя на сердце, словно это знак моей благосклонности, а он просто отправляется на турнир. На нем его лучший камзол, малиново-красный, на воротнике которого золотым шнуром вышито его имя, а грудь – его символами, чертополохом. Я сама вышивала его, и камзол выглядит прекрасно.
Отойдя от меня, Яков поворачивается и одним прыжком вскакивает на своего боевого коня. Он делает это как мальчишка, словно желая показать мне, что он так же молод и полон жизни, как мой брат. Он подымает руку, стража обступает его, и они отправляются в путь. Копыта сотен крупных лошадей бьют о землю в едином ритме, издавая громоподобный звук, и мне кажется, что это двигается один огромный зверь. Над всадниками поднимается облако пыли. Я жестом велю няньке увести нашего сына в детскую, а сама смотрю вслед мужу, пока они не скрываются из виду.
А потом начинается ожидание. Я надеюсь, что в последний момент Яков изменит свои планы. Я же символ вечного мира и никак не могу заставить себя принять мысль о том, что мира больше нет. Мне ежедневно докладывают о новостях. Яков захватывает замок Норем, затем замки Уорк, Итал и другие. Каждый из них – серьезная победа, потому что эти замки являли собой настоящие крепости, за которые жители приграничных земель бились с исступленной решимостью. Своим продвижением Яков двигал и границу королевства, с каждым шагом приближая ее к Ньюкаслу. У меня в голове не укладывалось, что все эти известия касались английских замков, стоявших на английской земле. И земли, которые раньше назывались спорными, теперь стали шотландскими, и с этого дня спорить больше было не о чем. Поход моего мужа превращался в большую кампанию: это был не набег, а полноценное победоносное вторжение.
