Дом для гостей оказывается просторным и удобным, и в нем находится большая кровать с хорошим постельным бельем и пологом. Я жду, пока с меня снимут мое грязное платье, и ложусь прямо так, в грязном белье.
– Оставьте меня, – говорю я. – Я должна поспать.
Меня не будят до полудня, и тогда приносят мне миску жидкой овсяной каши и говорят, что обед будет подан, как только я изъявлю желание откушать. Я могу прийти в зал для гостей и пообедать в компании аббатисы или приказать подать еду мне в комнату.
– Где Арчибальд? – спрашиваю я. – Где будет обедать он?
Арда разместили в доме для паломников, находящемся в некотором удалении от зданий самого монастыря. Он живет там с братом и слугами-мужчинами, но он может навещать меня в доме для гостей, если я того пожелаю.
– Он должен явиться сюда немедленно, – говорю я. – И я буду обедать в зале. Позаботьтесь о том, чтобы мне нашли подходящее кресло.
– Но у вас нет никаких регалий, – напоминает мне фрейлина. – И Алиса почистила ваше платье, но оно еще не полностью отстиралось. Аббатиса одолжила вам белье.
Это замечание тут же заставляет меня замолчать. Я не могу показываться на публике без надлежащих регалий, красивой одежды и королевского размаха. Всю свою жизнь я ела только за лучшим столом, рядом с троном. Что мне теперь делать? Как жить, подобно нищенке, в единственной смене одежды и белья, в изгнании?
– Я буду есть здесь, – надувшись, отвечаю я. – И вам придется раздобыть мне новую одежду.
Я не обсуждаю с ней, как именно она собирается это организовать, в незнакомом месте вдали от дома, а она достаточно умна и опытна в обращении с королевскими особами, чтобы об этом не спрашивать. Она отправляется на кухню распорядиться о моем обеде и позвать Арчибальда, а я на мгновение напоминаю себе, как проделала тот же самый путь двенадцать лет назад. Когда я прошлый раз приехала в Берик, меня ждали торжественные речи и хвала небесам за то, что я, старшая принцесса из рода Тюдоров, почтила этот городок своим присутствием.
Арчибальд появляется посвежевшим, выглядит почти мальчишкой. Возможность поесть и вымыться восстановила его силы и энергию. Конечно, его же не отягощает беременность и не корчит от боли. Юный мужчина может вынести серьезные испытания и после недолгого сна встать снова полным жизни и радости, но юной женщине, а я все еще юна, приходится гораздо сложнее.
– Моя бедная возлюбленная, – говорит он, встав передо мной на колени. Он где-то одолжил чистую одежду, и его волосы еще не высохли после омовения, блестят и кудрявятся по-прежнему. Он буквально пышет жизненной силой.
– Мне негде пообедать, – жалуюсь я. – И у меня нет одежды.
– Вы не можете одолжить платье у аббатисы? Она весьма образованная леди, и, уверен, у нее есть красивое белье.
– Я не могу одеваться, как монахиня, – отрезаю я. – И не стану носить белье другой женщины, как бы она тебе ни понравилась. Я должна одеваться, как должно королеве.
– Ну да, – как-то отстраненно соглашается он. – Может, стоит написать Олбани и потребовать, чтобы он выслал вашу одежду? Может быть, ваш багаж уже прибыл в Танталлон и его можно перенаправить сюда?
– Мы можем написать Олбани? И известить его о том, где мы находимся?
– Теперь вы в безопасности, в Англии. Наверное, уже можно начинать переговоры. Нет, в самом деле, надо поставить его в известность о том, чего мы от него ожидаем.
– Правда? – Во мне ожила надежда.
До этого момента мне казалось, что мы спасались бегством, как преступники, от целой армии в сорок тысяч вооруженных солдат, исполненных решимости схватить Арчибальда и судить его за измену. Они хотели схватить и меня, чтобы я умерла в застенке. Но сейчас мы в безопасности, я вернулась домой, в Англию, и все изменилось.
– Я спас вас, – тем временем говорил Арчибальд. – Я это сделал. И это потрясающе, как в рыцарских балладах! Как в детских сказках! Каково было путешествие! Господь всемогущий, да эта поездка была бесконечной! И вот теперь мы здесь, и мы победили!
– Принеси мне перо, чернила и бумагу, возьми у аббатисы, – распоряжаюсь я. – Я немедленно начну писать письма.
Сначала в источающих такой холод словах, что письмо могло покрыться инеем, я ставлю герцога в известность о том, что я нахожусь в безопасности, в Англии. Я не говорю ему, где именно я остановилась, потому что страх перед его армией еще не совсем улетучился. Далее я объясняю ему, что готова вернуться, но на определенных условиях, и тут уже себе ни в чем не отказываю. Я требую возвращения полагающихся мне налогов с моих земель, полного возмещения моего состояния, мои драгоценности и, особенно, мои платья. Я требую помилования для Арчибальда и для всех тех, кто меня защищал, независимо от того, какие обвинения им могли предъявляться. Я требую свободного доступа к своим сыновьям и права самой назначать им воспитателей и наставников, вплоть до прислуги. Фактически я требую вернуть мне все то, что у меня отобрал Олбани. Однако не оспариваю присвоение им титула правителя, при том условии, что он будет управлять королевством при моем согласии (то есть в подчинении у меня) и на благо Шотландии, как и предполагал парламент, когда вызывал его к нам.
Я отдыхаю, у меня хороший аппетит. Меня не мучают ночные кошмары. Постепенно боль в бедре утихает, и я чувствую, как ребенок шевелится в моем животе, значит, с ним тоже все в порядке. Я подолгу разговариваю с аббатисой, Изабеллой Хоппринг, которая оказывается проницательной и хорошей собеседницей. Она рекомендует мне дождаться ответа от лорда Дакра и только потом решать, что делать дальше, и не доверять герцогу Олбани. Она уверена в том, что лорд Дакр меня спасет. Я же по своей беспечности заверяю ее в том, что теперь, когда я одержала словесную победу над герцогом, могу быть уверена в том, что моя жизнь снова принадлежит только мне. Я показываю ей письма, которыми мы обмениваемся, когда он предлагает мне уступку за уступкой, а я требую их все больше и больше. Я считаю, что неплохо разыграла свою партию. В этой игре у королевы есть весомые преимущества, и я не собираюсь уступать ему лучшие карты. Я побеждаю. Сбежав в безопасное для меня окружение, я восстановила свою власть и стала силой, с которой им придется считаться. Герцог Олбани направляет ко мне французского посла для ведения переговоров, и я ожидаю его появления в монастыре, куда он должен будет принести все извинения и заверения в наилучших намерениях от самого герцога и парламента. Посол привезет мне предложения, к которым герцог принудил парламент, страстно желая вернуть меня на мое место. Меньше всего на свете герцог хотел бы втянуть Францию в войну с Англией, тем более из-за интересов Шотландии. Он даже получил четкие распоряжения своего короля ни при каких обстоятельствах не дать конфликту развития. Олбани должен был принести в Шотландию мир и порядок, а сейчас все обвиняют его в том, что в королевстве воцарился хаос и оно оказалось на грани войны. Изгнание королевы из ее собственного замка является действием, угрожающим положению всех без исключения королей христианского мира. Он больше никогда и ни у кого не найдет поддержки. Итак, я должна вернуть себе детей, снова получить возможность жить там, где мне этого захочется, возместить потерянную выгоду от налогов и получить гарантии амнистии для своего мужа и его семьи.
