– Прости меня за эту отвратительную выходку Карли, – сказал он тихо.
– Ты ни в чем не виноват, – усмехнулась я.
– Ей больно.
– Конечно. Теперь я понимаю, почему ты сам хотел сделать снимок.
– За ее машиной гонялись человек пятьдесят одиннадцатиклассников. И она чувствует себя неловко, потому что ненавидит этот номер.
– Вот откуда ты знал, что номер должен быть «Beauty Queen».
Мы дошли до моей машины, и я открыла ее.
Люк кивнул:
– Да. Карли не потрудилась прочитать буквы, когда получала номер. Изначально она должна была получить другой номер и приобрела этот вопреки желанию отца, а теперь он не разрешает ей сменить его.
– Оу!
Я кинула рюкзак на заднее сиденье и посмотрела в ту сторону, где стояла машина Карли, но она уже уехала.
– В любом случае… – Люк засунул руки в передние карманы джинсов и качнулся. – Я тут подумал, не хочешь ли ты выпить кофе или чего-нибудь еще.
Черт!
Черт! Черт! Черт!
– Я бы хотела, – сказала я. – Но мне надо ехать на работу. В дом престарелых. Я рассказывала тебе вчера, помнишь?
– Так это была не выдумка с целью произвести на меня впечатление? – поддразнил меня Люк.
Он выставил вперед плечо, будто потянулся, но руки оставались в карманах.
– Очень смешно, – буркнула я.
Я словно приклеилась к двери машины. Мы с Люком походили на два магнита с одинаковыми полюсами и не могли сблизиться, несмотря на то что нам этого очень хотелось.
– Ты можешь поехать со мной и увидеть все собственными глазами, – предложила я. – Хотя, мне помнится, тебе надо написать кое-какую статью.
Люк поправил очки и убрал руку в задний карман:
– Да, да. А еще следить за подпольной охотой. Это был последний этап задания?
– Ага. – Я крутила нитку, торчащую из манжеты толстовки, чтобы хоть чем-то занять руки. – Четвертое задание выполнено.
– Тебе понравится пятая подсказка, – улыбнулся Люк. Я искоса взглянула на него:
– О, нет. Неужели все так плохо?
Люк усмехнулся:
– Скажем так, она сократит количество участников. Хотя у тебя будет преимущество. И опять же, возможно, для тебя это особый вызов.
– Звучит малообнадеживающе, – усмехнулась я.
– Посмотрим. – Люк подмигнул мне. – Просто помни, я никак не связан с подсказками. Они были придуманы давно. – Он переплел свои пальцы с моими и слегка сжал их. – Мне следует отпустить тебя.
Люк отступал до тех пор, пока наши руки не расцепились. Я улыбнулась и махнула ему на прощание. Парень повернулся и ушел. Мы не поцеловались.
В этот день я была настолько рассеянна в «Шэди Эйкес», что случайно намазала миссис Фрэнни лосьоном для душа «Жан-Нейт», который принадлежал миссис Эулалии. И она ругалась до тех пор, пока одна из санитарок не пришла, чтобы обтереть ее влажной губкой. Я отправилась домой пораньше, чтобы дать старушке возможность успокоиться. К тому же мне хотелось поскорее добраться туда и получить пятую подсказку. Я, стараясь случайно не выделить фотографию Люка, загрузила на сайт все двадцать шесть фотографий с номерами и удалила их из телефона. Не потому, что планировала его шантажировать, а потому, что он выглядел здорово, и это была единственная его фотография у меня.
Мои поздравления! Вы успешно загрузили верную фотографию четвертого предмета.
Вот подсказка к пятому предмету:
Годами Меритон и Эш-Гроув – конкуренты,
На матчах талисманы ведут нас за собой.
Над Голубым конем ты ставь эксперименты,
И сфоткай его в позе, будто он порногерой.
Я упала лбом на клавиатуру. Теперь понятно, что имел в виду Люк. Либо у меня есть преимущество, так как я связана с Меритоном, либо эта подсказка будет особенно сложной для меня, потому что еще недавно я там училась. Господи, это только пятое задание, насколько же ужасным будет десятое?
В дверь постучали, и я захлопнула ноутбук.
– Да? – крикнула я.
Мама заглянула в дверь и выпучила глаза, увидев мой макияж:
– Что у тебя на лице? Ладно, неважно. Слушай, я должна встретиться с папой в офисе Марджори, чтобы разобраться с документами по оценке дома. Это может занять какое-то время, поэтому я поставила в духовку замороженную лазанью, ладно?
– А что не так с документами? – спросила я.
Оценщик приходил в субботу и три часа осматривал каждый сантиметр дома. У него ушло два дня на то, чтобы написать отчет на двадцати четырех страницах.
Мама вздохнула и прислонилась к дверному проему:
– Покупатели просят уступить им в цене. Они хотят сохранить какие-то деньги на ремонт, в котором дом явно нуждается. – Она закатила глаза. – Во всяком случае, по словам оценщика.
– Сколько они просят?
Мама надула щеки и выдохнула:
– Девять с половиной тысяч долларов.
– Что? Это почти вся сумма, что они добавили во время торгов! Они могут вот так просто потребовать ее вернуть?
– Если в документах написано, что столько стоит ремонт дома, тогда да.
– О господи, это нечто невероятное. Мы можем отказаться?
Мама кивнула:
– Да. Но тогда покупатели могут отказаться от сделки, и придется начинать все с начала.
Мама выглядела очень бледной и уставшей. К тому же она почти не накрасилась.
Я откинулась на спинку стула.
– Тебя все это не бесит? – спросила я.
Мама безучастно смотрела в мое окно:
– Да… Нет… Частично…
– Тогда почему ты согласилась на это?
Мама ответила мне только через несколько секунд. Возможно, потому, что решала, что делать: ответить как обычно или честно.
– Потому что это верный выбор для нашей семьи. И это важно для папы.
Привычный ответ.
– Да ладно, – махнула я рукой. – Единственное, что важно для папы, это произвести впечатление на людей.
Мама резко перевела взгляд на меня.
– Это совершенная неправда, – решительно заявила она. – Наша семья всегда стояла у папы на первом месте.
И снова привычная родительская речь.
– Ха, – сказала я. – Как смешно.
Брови мамы сошлись на переносице, она нахмурилась:
– Почему тебе смешно?
Я крутанулась на стуле, чтобы смотреть прямо на нее:
