Эван тяжко вздохнул и снова пожал плечами.
– Ну… она сказала, что именно ей всегда приходится приходить ко мне.
– А потом?
– А потом я сказал «прости». Она промолчала, и я спросил, хочет ли она, чтобы я ушел. Но она опять не ответила. И тогда я решил, что надо уходить.
Джеймс щелкнул пальцами и радостно воскликнул:
– Вот оно! Все ясно!
– Что тебе ясно? – проворчал Эван.
– Я не уверен на все сто процентов, но вот что мне кажется… Она говорит тебе, что именно ей всегда приходится делать первый шаг. Ты спрашиваешь, хочет ли она, чтобы ты ушел, и она не отвечает. А ты понимаешь ее молчание буквально, – мол, уходи.
– Ну а как же иначе? – Эван пожал плечами.
– Вот тут-то и ошибка в уравнении! – Джеймс воодушевился; было очевидно, что собственная гипотеза очень его взволновала. – Понимаешь, Пенелопа – женщина. А в словах женщины всегда есть двойной смысл. Ее «всегда должна приходить я» – это код. А если задуматься… Знаешь, готов побиться об заклад, что скрытый смысл ею сказанного в том, что ты никогда ее не добиваешься. И она, будучи женщиной, естественно, уверена в том, что ты ее не добиваешься потому, что тебе на нее наплевать, а не потому что ты – неуверенный в себе идиот. А что сделал ты? Действительно поступил как идиот.
У Эвана перехватило дыхание – словно его ударили в живот. До него наконец-то дошло, что он сделал самое ужасное, что только мог сделать.
– Черт побери… Думаю, ты прав, – пробормотал он.
Губы брата дернулись в усмешке.
– Грейси продолжает окупаться, вот так-то…
Эван засмеялся бы, если бы не чувствовал себя почти в нокауте.
– И что же мне делать теперь? – спросил он.
Брат посмотрел ему прямо в глаза.
– Ты должен как следует подумать об этом, Эван. Пенелопа – член нашей семьи. Она никогда никуда не денется. Она – одна из нас, и поэтому…
– Да, знаю, знаю! Но что же мне делать?!
– Скажи, ты уверен, что она тебе действительно нужна? Не в качестве замены футболу, а…
– Да, разумеется, – перебил Эван. – Иначе я бы тебя не позвал.
Джеймс кивнул.
– Вот и хорошо. Но ты должен понять, каковы могут быть последствия. Ведь не только Мадди считает Пенелопу сестрой. Есть еще Шейн…
Шейн… При мысли о старшем брате Эван нахмурился и невольно сжал кулаки. А Джеймс тем временем продолжал:
– Ты всегда жил своей собственной жизнью, по большей части – в стороне от всех нас. Поэтому я не уверен, что ты правильно понимаешь природу отношений между Шейном и Пенелопой. Видишь ли они…
– Я знаю, что они очень близки, – снова перебил Эван.
– Они больше, чем близки. Видишь ли, Пенелопа – единственный человек, без которого Шейн в своем бизнесе не может обойтись. А теперь представь, что будет, если у вас с ней все пойдет наперекосяк и она решит расплеваться с нами? С Шейном?
– Она никогда не бросит Шейна из-за меня.
– Вот уж не знаю… – Джеймс пожал плечами. – Я просто указываю тебе на возможные осложнения. Ты должен все как следует обдумать и не совершать опрометчивых поступков. – Джеймс откинулся на спинку дивана и вздохнул. – Потому что если ты испортишь ее отношения с Мадди или Шейном, это будет очень серьезно, понимаешь?
Эван со вздохом кивнул. Джеймс, конечно же, был прав. Если все выплывет наружу и он опять все испоганит… Брат с сестрой никогда ему этого не простят.
– Значит, ты думаешь, что я должен от нее отказаться? – спросил Эван.
– А сам-то ты чего хочешь? – Джеймс пристально посмотрел на брата.
И тут Эван вдруг понял, что должен сказать всю правду – чистейшую. Эмоции задушили его, и он, задыхаясь, проговорил:
– Все эти годы… все эти женщины… ни одна из них и близко с ней не сравнится. Я не могу от нее отступиться, понимаешь?
Джеймс кивнул, и выражение его лица смягчилось.
– Значит, ты должен побороться за нее, Эван.
– Да, знаю.
– Но ты же понимаешь, что невозможно добиваться ее, продолжая держать все это в тайне? Ведь понимаешь?
Эван медлил с ответом. Он подозревал, что Пенелопа, возможно, никогда не простит его за прошлое. И, следовательно, никаких шансов у него не будет. Но даже если и так, он все равно не мог оставить все как есть. Иначе она так и будет считать, что он ее не любит, что никогда не любил…
– Она того стоит, – ответил Эван, глядя в глаза брата.
Джеймс кивнул.
– Отлично. Вот и хорошо.
Тут Эван вдруг улыбнулся и сказал:
– Спасибо тебе, Джимми, за поддержку.
– Не за что. Ведь братья для того и существуют. – Джеймс ухмыльнулся и тут же – уже серьезно – добавил: – Но у меня есть для тебя совет.
– Приму любые – какие только дашь. – Эван с трудом подавил порыв схватить куртку и побежать к Пенелопе прямо сейчас.
– Если ты намерен рискнуть – действуй, – проговорил Джеймс. – И ничего не утаивай.
– Нет-нет, не буду! – воскликнул Эван. Он твердо решил, что не успокоится, пока не докажет Пенелопе, что она принадлежит только ему.
Глава четырнадцатая
Надеть красное платье Пенелопа так и не смогла. Вместо него выбрала белое – без бретелек, с развевающейся юбкой и широким черным поясом, завязывавшимся на бант. Именно оно казалось идеальным дополнением к белой рубашке и черным брюкам Лоугана. И действительно, они вместе выглядели прекрасно – чудесная пара.
Когда они входили в зал, где устраивался благотворительный прием, Пенелопа не могла не заметить завистливых женских взглядов, и ей вдруг захотелось, чтобы все происходившее было правдой – ведь ей с Лоуганом было так легко… Проблема была лишь в том, что сердце ее принадлежало другому. Хм… наверное, у жизни извращенное чувство юмора.
Высматривая Эвана, Пенелопа в очередной раз осмотрелась – пожалуй, уже в сотый раз. Но он до сих пор не появился. Хотя прием был в самом разгаре…
Хотя Эван и утверждал, что хранит целибат, Пенелопа ожидала, что он появится с очередной повисшей на нем картинкой из модного журнала. Эван редко приходил на светские мероприятия один, и она сомневалась, что сегодняшний вечер станет исключением.
Пенелопа тихонько вздохнула. Что ж, пройдет время, и она успокоится – снова вернется к прежней жизни, вернется к норме. Да-да, она сумеет справиться… И лучший сейчас способ действия – взять на себя ответственность за сложившуюся ситуацию и перестать с ним общаться. Она делала это раньше, сделает и сейчас.
Лоуган тронул ее за локоть.
– Эй, с тобой все в порядке?
