А лицо Пенелопы казалось абсолютно непроницаемым.
Шейн нахмурился и проворчал:
– Но вы же все понимаете, что такого не должно было случиться.
Все промолчали. И все смотрели на Шейна с осуждением. Не выдержав, он закричал:
– Но ведь кто-то же должен был сказать правду!
Сесили сокрушенно покачала головой:
– О, Шейн, ты ничего не понял…
Тут Пенелопа повернулась к Эвану и тихо сказала:
– Думаю, нам пора уходить. – Было очевидно, что она очень расстроилась.
Эван сжал ее локоть и так же тихо ответил:
– Да, хорошо.
И тут Пенелопа пристально посмотрела на Шейна – в ее голубых глазах сверкнул гнев – и отчетливо проговорила:
– Мне еще предстоит закончить презентацию в «Пауэр Поинт» – о том, как использовать трехопорную систему, чтобы кое-что исправить.
Шейн шагнул к ней и в растерянности пробормотал:
– Но Пен, я ведь…
Она вскинула руку, как бы останавливая его.
– Мне кажется, ты уже наговорил более чем достаточно.
Сесили с беспокойством посмотрела на Пенелопу.
– Пен, извини…
– Почему ты извиняешься? – проворчал Шейн, взглянув на жену.
Сесили пожала плечами.
– Но ведь хоть кто-то из нас должен извиниться. А теперь… Шейн, будь так добр, заткнись, пока окончательно все не испортил.
– Я ничего не порчу, я ее защищаю! – заорал Шейн.
И тут Эван не выдержал. Шагнув к брату, он с силой толкнул его в плечо и проговорил:
– Пенелопа – это больше не твоя забота, понял?
– Ты о себе не можешь позаботиться, – продолжал Шейн. – Так как же, черт тебя побери, ты намерен заботиться о ней?
Сесили прикрыла глаза и помассировала пальцами виски. А все те, кто сидел в гостиной, заполнили кухню; было очевидно, что Эван с Шейном вот-вот подерутся.
Эван понимал, что ему, наверное, следовало бы остановиться, взять себя в руки. Ведь в глубине души он знал, что Шейн отчасти прав. И действительно, он не смог уберечь Пенелопу даже от беременности… Но Эван уже спустил с поводка свой гнев, свою бессильную ярость – и не смог остановиться.
– Ни черта ты не знаешь! – заорал он.
– Нет, знаю! И я не собираюсь стоять в стороне и смотреть, как ты делаешь ее несчастной! – прокричал в ответ Шейн.
– Мальчики, довольно! – громко крикнула мать.
Но они уже никого не слышали.
– Кто-то должен за ней присматривать, и этот человек я! – бушевал Шейн.
– Пенелопа – моя, поэтому отвали! – в ярости заорал Эван.
Он снова толкнул Шейна в плечо, и тот толкнул его в ответ. В глубине сознания Эван понимал, что это – наихудший способ решить проблему, но остановиться уже не мог. И опять толкнул Шейна. А брат ударил его в грудь и заявил:
– Я отвалю, когда ты начнешь вставать с постели раньше полудня!
Эван стиснул зубы. Они стояли лицом к лицу и оба тяжело дышали, готовые перейти к настоящей драке. Дожидаясь того последнего резкого движения, после которого разверзнется преисподняя, Эван заорал:
– Ты сейчас в восторге, правда?! Ведь моя карьера закончилась, и теперь ты можешь мной помыкать!
Мать хлопнула в ладоши и крикнула:
– Мальчики, прекратите немедленно!
– Перестаньте! – с мольбой в голосе воскликнула Мадди. – Джеймс, сделай же что-нибудь!
– Я буду в восторге, когда ты возьмешь себя в руки и оставишь в покое Пенелопу! – Шейн вновь толкнул брата.
И тут все поплыло у Эвана перед глазами. Сжав кулак, он размахнулся, – в тот же миг кто-то перехватил его руку. Резко развернувшись, он увидел Джеймса, пристально смотревшего на него.
– Отпусти, Джимми, – буркнул Эван.
– Все, хватит. – Джеймс отпустил его, но тут же стал между ним и Шейном, положив ладони на плечи обоим. – Если хочешь ударить его, придется сначала справиться со мной. И не забывайте: несмотря ни на что, вы – все еще братья.
Эван с Шейном гневно сверкали глазами друг на друга, а Джеймс тем временем продолжал:
– Эван, ты должен понять, что в твоем прошлом хватает некрасивых историй с женщинами, а Пенелопа очень дорога Шейну.
– Пенелопа – совсем другое, – пробормотал Эван, немного успокаиваясь.
Джеймс повернулся к Шейну.
– А тебе пора перестать относиться к нему как к позору семьи.
Лицо Шейна вытянулось, а плечи поникли.
– Я вовсе не это имел в виду, – пробурчал он.
Джеймс кивнул.
– Вот и хорошо. Следовательно, вы двое никогда не имеете в виду и половины того, что говорите друг другу. Я понимаю, вы оба расстроены. Но успокойтесь и подумайте о том, что я вам сказал. Нам пора уже все утрясти. Ведь все мы – одна семья.
– Я просто хочу для нее самого лучшего, – сказал Шейн.
– Я тоже, – заявил Эван. Когда же хоть кто-нибудь из них ему поверит?
Тетушка Кэти поцокала языком.
– Интересно, кто-нибудь из вас, болванов, сообразил, что девушка, из-за которой вы скандалите, давно ушла?
Эван осмотрелся и заорал:
– Да будь оно все проклято!
Ворвавшись в гостиную, он обнаружил, что там совсем никого не было – все столпились на кухне. Он взбежал по лестнице и стал заглядывать в спальни и ванные, но и там никого не оказалось. Сбежав вниз, Эван осмотрелся. Все стояли, вопросительно глядя на него. Но он, не сказав ни слова, вылетел из дома и посмотрел в обе стороны улицы.
Слишком поздно. Пенелопа исчезла.
Не выдержав, она сбежала – может, и детский поступок, но ее это не волновало. Ни капельки. Она вообще не любила быть в центре внимания, а сейчас… Ох, ведь ее так опозорили! Она ужасно злилась на Эвана из-за того, что он все это устроил.
Но еще сильнее она злилась на Шейна. Разве он не понимал, как ей было унизительно слышать его вопли о том, что она надоест Эвану? Получается, она не достаточно хороша для него – так, что ли?
Однако этот скандал высветил все то, что было неправильно в ее жизни. Впрочем, она и раньше об этом догадывалась, но сейчас… Да-да, скандал окончательно выявил все ее тайные страхи, которые она так усердно пыталась скрывать даже от самой себя. И дело не в том, что она не знала себе цену. Еще как знала! Она очень неглупая и способная. Успешная и состоявшаяся. Но она – не такая, как Эван. Она не яркая, не звезда, она не из тех, кто появляется на обложках журналов. Так может ли у них с Эваном состояться общее будущее? Ведь они с ним – совершенно разные…
