– Пен, прости. Я не думал об этом… вот так. И я вовсе не это имел в виду, просто… – Он помолчал и добавил: – Но ты же знаешь, что Эван встречается только с супермоделями…
Эти его слова вонзились кинжалом в старую рану, но Пенелопа, не подавая вида, продолжала:
– Скажи мне, а почему ты не расспросил Эвана о его намерениях?
Шейн отвел глаза и пробурчал:
– Не пришло в голову.
– Тогда позволь задать тебе еще один вопрос. Он когда-нибудь врал тебе про своих женщин? Вводил в заблуждение насчет чувств к ним?
Шейн молча покачал головой.
– И все-таки ты не считаешь возможным, что в данном случае он действительно испытывает ко мне чувства. Может, думаешь, что я для него недостаточно хороша?
– Нет-нет, я ничего подобного не думаю! – закричал Шейн. – Ты просто… Ты переиначила мои слова!
– Я всего лишь подчеркиваю: ты изобразил меня поглупевшей от любви маленькой девочкой, совершенно ослепленной любовью. Так вот, имей в виду, я этого не потерплю. – Пенелопа встала и, уже не пытаясь скрыть свою обиду, заявила: – Говоришь, я заслуживаю лучшего от него? Нет, я заслуживаю лучшего от тебя!
– Но, Пенелопа, я…
Она вскинула руку, останавливая его, и тихо добавила:
– Прошу извинить, но у меня через несколько минут онлайн-совещание.
Шейн вздохнул и пробормотал:
– Сесили меня предупреждала, но я ее не послушал.
Пенелопа скрестила руки на груди.
– Твоя жена – умная женщина. Больше такой ошибки не повторяй.
Казалось, Шейн хотел что-то сказать, но тут ей позвонил администратор.
– Я всех соединил. Ждут, когда ты начнешь, – сообщил он Пенелопе.
Шейн встал, сунув руки в карманы.
– А я-то думал, ты лжешь насчет совещания.
– В делах я никогда не вру. И про все остальное – тоже. – Она расправила плечи. – Я слишком практична, чтобы сочинять небылицы.
– Поговорим об этом позже.
Пенелопа вскинула подбородок.
– У меня сегодня весь день встречи, – заявила она.
– Хорошо. Тогда после работы. Поскольку дело личное – так даже лучше.
Пенелопа попыталась сдержать язвительный ответ, но не смогла.
– Видишь ли, Эван еще не бросил меня ради модели из «Викториас Сикрет». Поэтому он заедет за мной в шесть.
На щеке Шейна дернулся мускул. Он схватил со стола ее айпад и начал нажимать кнопки. Спустя несколько мгновений вернул его Пенелопе.
– Я записан в твой календарь на пять тридцать. Тогда и увидимся. – Резко развернувшись, Шейн вышел из кабинета.
После долгой изнурительной тренировки Эван все утро провел на телефоне, разговаривая со своим агентом, главным тренером своей бывшей команды, а также координатором нападения. Составляя план действий, Эван волновался. Ведь если он действительно станет тренером, то ему придется много ездить, а это – не вариант. Пенелопа-то работала тут, в Чикаго…
К счастью, у него всегда были отличные отношения с координатором нападения Биллом Лотоном. В результате, после долгих переговоров, ему назначили встречу в конце недели, чтобы обсудить открытую вакансию.
Немного подумав, Эван снова позвонил, на сей раз – матери. Пора было наводить порядок во всем. Снова.
– Привет, мам. Я звоню, чтобы извиниться. Я не хотел портить вам вечер. Просто так получилось…
Последовало долгое молчание, и Эван спросил:
– Мам, ты меня слышишь?
– Да, конечно. Извинения приняты.
Эван еще не был готов делиться с кем-либо своими планами, но для матери решил сделать исключение.
– Мам, я хочу, чтобы ты знала: у меня все налаживается. Я знаю, что напугал тебя, но теперь я с каждым днем становлюсь все крепче.
– И все это из-за Пенелопы? – полюбопытствовала мать. И, очевидно, насторожилась.
Эван, сидевший на диване, невольно улыбнулся. Чуть подавшись вперед, он взял картонную подставку под бокал и запустил ее на кофейном столике точно волчок.
– Частично, мам. Но уверяю тебя, я не играю с ее чувствами.
– Я этого и не думала.
– Не думала?
– Нет.
Что ж, значит, на свете существовал человек, не считавший его придурком, который затеял игру с Пенелопой из спортивного интереса.
– Спасибо, мам.
Мать откашлялась и пробормотала:
– Видишь ли, твой отец… Как-то раз он сказал мне, что видел вас вдвоем… в подвале.
Это признание не должно было удивить его – ведь родители ничего друг от друга не скрывали, – но все же он удивился. Что ж, вот и хорошо. По крайней мере, теперь-то он точно знал: отцу, вероятно, открылось удивительное зрелище. К тому времени их с Пенелопой тайные отношения успешно развивались, и они позволяли себе практически все.
Шумно выдохнув, Эван сказал:
– Отец тогда на меня ужасно разозлился.
– Он избавил меня от подробностей.
Эван рассмеялся, а мать вновь заговорила:
– Но меня волнует…
– Клянусь, я желаю Пенелопе только хорошего, – перебил Эван.
– Я не это собиралась сказать. – Мать тяжело вздохнула. – Думаю, он ошибался, велев тебе прекратить. Я понимаю, чем он руководствовался, и не знаю, получилось бы у вас что-нибудь или нет, но, может быть, ты бы относился к себе по-другому, не скажи отец тебе всего того…
– Мам, я нормально к себе отношусь. У меня все хорошо. Да, мне крупно не повезло с этой проклятой травмой, но в общем и целом я – настоящий везунчик.
– О, милый мой мальчик!.. – воскликнула мать чуть дрогнувшим голосом. – Я ведь говорю… немного о другом. Ты считаешь, будто футбол – это единственное, чем ты можешь заняться, а это не так.
«То же самое говорила и Пенелопа», – промелькнуло у Эвана.
– Я так больше не думаю, мам. Со мной все хорошо, поверь.
Снова молчание. Наконец мать сказала:
– По крайней мере, я теперь знаю, что Пенелопа о тебе позаботится.
Эван крепко сжал зубы, чтобы не ляпнуть что-нибудь импульсивное и глупое. Ведь потом опять пришлось бы звонить матери и извиняться. Сквозь стиснутые зубы он процедил:
– Она не будет обо мне заботиться. Это я буду заботиться о ней.
– Эван…
– Да, мам, слушаю.
– Я тебе верю.
– Спасибо, мам. – Во всяком случае, хоть один человек на его стороне.
– Но ты должен помириться с братом. – Теперь мать заговорила строгим тоном – так она обычно разговаривала с ними, когда они были детьми и устраивали неприятности.
