– Но если ты испытывала все это, но умудрялась скрывать, то почему же со мной не могло происходить то же самое?
Пенелопа не знала, что на это ответить.
Но ей очень хотелось поверить ему.
Глава двадцать четвертая
Эван отправил Пенелопу догонять девочек, а сам присоединился у реки к парням. На траве уже расстелили одеяла, из колонок гремел классический рок, и по кругу передавались напитки. Казалось, что они – снова старшеклассники (правда, в те времена они проводили время в лесном заповеднике). Эван вытащил из сумки-холодильника пиво, устроился на одном из пляжных стульев рядом с Шейном и Митчем, свинтил с бутылки крышку и бросил ее в импровизированную мусорную корзину.
Напротив них сидели Джеймс и лучший друг Митча шериф Чарли Радклифф; эти двое вели жаркую дискуссию об уликах и судебных доказательствах.
Если бы не шаткость их отношений с Пенелопой, жизнь была бы почти идеальной. Он больше никогда не будет играть в футбол, зато станет тренером, и это ему чертовски нравилось. В тот вечер, когда Пенелопа пришла к нему, она сказала чистую правду: футбол – игра молодых, и, следовательно, его расцвет и так уже практически прошел. Да, он мог бы играть еще несколько лет, но правда, которую он упорно отказывался признавать, заключалась в том, что его карьера шла к завершению.
Но он по-прежнему останется в игре, которую любил, останется в городе, который любил, останется с Пенелопой. Если, конечно, она впустит его в свою жизнь. Да-да – «если». И ведь явно происходило что-то… неправильное, но она упорно отказывалась говорить, что именно. Впрочем, кое-какие мысли по этому поводу у него все же имелись…
– Ну, как дела? – Шейн вопросительно взглянул на него.
– Очень даже неплохо. – Эван опустил на глаза солнечные очки и вытянул ноги. Кивнув Митчу, спросил: – Ты хорошо заботишься о моей сестре?
Митч расплылся в улыбке.
– Она не жалуется…
– Вот и славно. А как живется государственному обвинителю в маленьком городке?
Митч пожал плечами.
– Довольно скучно, но ничего, терплю. Подумываю о переходи в офис прокурора штата.
Шейн провел ладонью по подбородку.
– Лучше возвращайся в Чикаго и начинай работать на меня. Ты все равно проводишь там все свое время.
Митч вырос в Чикаго и был преуспевающим адвокатом по уголовным делам, но потом впал в немилость, переехал в Ривайвл – да так тут и остался. Время от времени Шейн предлагал ему перейти в его компанию, но Эван подозревал, что это была лишь шутка.
Митч помотал головой и, взглянув на Шейна, заявил:
– Даже не надейся.
Шейн ухмыльнулся.
– Все считают, что работать на меня очень тяжело, но посмотрите на Пенелопу… Ей живется совсем неплохо. – Он сделал глоток пива и посмотрел на Эвана. – Кстати, о нашей девочке. Как у нее дела?
– О моей девочке, – поправил Эван с улыбкой. Теперь, когда они оба пытались забыть прошлое и быть просто братьями, отношения между ними быстро налаживались. – А Сесили знает о твоем собственническом отношении к Пенелопе?
Шейн весело рассмеялся.
– Разумеется! И она уже научилась с этим мириться. Хотя то, что ты с ней спишь, очень помогает.
– Рад, что сумел помочь, – суховато отозвался Эван.
Шейн поерзал на своем стуле.
– Но если серьезно… У вас все нормально? Мне кажется, она какая-то… напряженная, что совсем на нее не похоже. Я попытался поговорить с ней, но она меня чуть по стенке не размазала.
Эван пожал плечами и проговорил:
– У нее вроде бы все хорошо.
Шейн внимательно посмотрел на брата. Сделав глоток пива, сказал:
– Ладно, оставим эту тему.
– Женщина, где твоя одежда?! – раздался вдруг громкий голос Джеймса.
Эван повернул голову – и едва не поперхнулся пивом. По дорожке шла Грейси в крохотных лоскутках – якобы в купальнике – того же голубого оттенка, что и ее глаза. И каким-то образом получалось так, что изобильные груди, как бы прикрытые, все же оставались почти обнаженными.
– Клянусь, она живет только для того, чтобы выводить Джеймса из себя, – тихо проговорил Шейн.
Митч хохотнул.
– Грейси? Нет, ни в коем случае.
– Да, это совсем на нее не похоже, – согласился Эван.
Все трое развернули свои стулья, чтобы насладиться замечательным шоу. А Грейси прямо-таки сияла. Она забрала волосы в хвост, но вокруг ее лица вились отдельные прядки. Помахав мужчинам рукой – новое кольцо с бриллиантом сверкнуло на солнце, – она радостно закричала:
– Надеюсь, все готовы хорошенько поразвлечься!
– Мне показалось, я задал тебе вопрос, Грейс. – Джеймс прищурился.
– Грейс?.. Это что-то новенькое! – воскликнула красавица. Подмигнув Шейну, Митчу и Эвану, она провела ладонями по своим потрясающим бедрам. Этой женщине было самое место на развороте «Плейбоя».
– Ты что, пытаешься меня разозлить? – Джеймс еще больше помрачнел.
Грейси рассмеялась и, взглянув на него, спросила:
– Как ты догадался, милый?
Джеймс прикрыл глаза и, сделав глубокий вдох, пробормотал:
– Я не поддамся, я не поддамся, я не поддамся…
Грейси пожала плечами и растянулась на одеяле прямо перед Джеймсом.
– Как хочешь, милый. А я пока намажу все тело этим маслом. – И она принялась за дело.
Эван же с восхищением смотрел на женщину, пленившую сердце его брата и сводившую его с ума. Когда-то, как и в случае с ним и Пенелопой, никому в голову не приходило, что эти двое станут парой, но теперь всем было ясно, что Грейси с Джеймсом идеально подходили друг другу и в каком-то смысле дополняли друг друга.
Именно таким он хотел стать для Пенелопы, но сейчас уже почти не сомневался, что, скорее всего, потерпит неудачу. Ее сердце оставалось для него тайной.
Джеймс провел пальцем по груди Грейси и сказал:
– Ты пропустила вот это место.
Она усмехнулась и, лукаво взглянув на него, спросила:
– Поможешь?
Джеймс окинул ее взглядом и пробурчал:
– Ты и сама справишься. Я знаю, ты давно напрактиковалась.
Грейси плеснула себе на живот еще немного масла.
– Поосторожнее, милый. А то все подумают, что ты не можешь меня удовлетворить.
Джеймс громко засмеялся – как бы давая понять, что подобная мысль была просто смехотворной. После чего заявил:
– Скорее они подумают, что тебе ужасно нравится устраивать для всех шоу.
Чарли тоже рассмеялся и проговорил:
