– Тебе не нравится… Эван. – Пенелопа снова икнула.
– Сейчас – не нравится. Но когда-то очень даже нравился. Только он не обращал на меня ни малейшего внимания. Да-да, совершенно не замечал.
– Но Эван и на меня никогда не обращал внимания. Все это знают.
Софи покачала головой.
– Пен, тебе предстоит еще очень многое узнать о мужчинах! Поверь, обращал. Он все время на тебя смотрел. И дергал за хвост. И дразнил. А я тааааак завидовала!.. И если бы я тогда узнала, что он водил тебя в подвал Донованов и щупал… Ну, вряд ли мы бы сейчас с тобой дружили.
– Я не знала… – прошептала Пенелопа.
– Не знала?.. А как по-твоему, почему Ким Росси тебя так ненавидела?
– Я не знала, что она меня ненавидела, пока Эван не сказал.
– Я на девяносто процентов уверена, что она даже обдумывала твое убийство, – заявила Софи.
Пенелопа утерла слезы.
– Не понимаю, какое все это имеет значение…
– Я сейчас пытаюсь предоставить тебе доказательства, которые ты так ищешь. Эван всегда питал к тебе слабость. И никогда не относился к тебе так, как к другим женщинам. А стоит за ним понаблюдать – и становится очевидным, что он любит тебя. Да я бы боготворила того парня, который так на меня смотрел бы.
У Пенелопы перехватило дыхание.
– А как… Как именно он на меня смотрит?
Софи криво усмехнулась.
– Смотрит так, как будто он месяц не ел, а ты – сочный бифштекс. Смотрит так, как будто ты – единственная женщина в мире.
– Эван так на меня смотрит?.. – изумилась Пенелопа.
– Да, так и смотрит. – Софи улыбнулась. – Ты просто слишком занята своими таблицами и графиками, чтобы это заметить.
Что ж, Софи, наверное, права. Она изо всех сил старалась не обращать на Эвана внимания, опасаясь, что кто-нибудь догадается о ее сокровенной тайне. Сжав руку подруги, Пенелопа сказала:
– Спасибо тебе, Софи.
– Пожалуйста, дорогая.
Пенелопа провела пальцем по ободку стакана.
– А ты действительно думаешь, что мне нужно родить от него детей?
Софи рассмеялась.
– Да, я действительно так думаю.
Пенелопа вздохнула с облегчением – словно исчез тяжкий груз, лежавший у нее на сердце столько недель. Глаза же ее наполнились слезами радости. Наконец-то после стольких дней и ночей внутренней борьбы и терзаний она распрощалась с призраком прошлого, с той давней роковой ночью, когда они с Эваном были всего лишь детьми, слишком глупыми, чтобы понимать, что они значили друг для друга. И ей окончательно стало ясно: она любила Эвана, а он любил ее, поэтому им следовало быть вместе.
Глава двадцать седьмая
– Эван… – Тихий шепот ворвался в его беспокойный сон. Он мгновенно проснулся, моргая в темноте. Он не знал, когда задремал, но сейчас оказалось…
Да-да, возле кровати стояла Пенелопа, залитая лунным светом, и от ее темных волос исходило какое-то потустороннее сияние.
– Ты вернулась?.. – произнес он хрипловатым со сна голосом.
Она кивнула.
– Вернулась и готова поверить.
Он перекатился на спину.
– Правда?
Она взобралась на него сверху и оседлала.
– Ох, Эван, я так тебя люблю!..
И в тот же миг его захлестнуло ощущение счастья – самого настоящего.
– А я люблю тебя, Пенелопа, – прошептал он с улыбкой.
Она склонилась над ним и прошептала в ответ:
– Прости меня, Эван, я была не права. Я сбежала, потому что испугалась. Но обещаю загладить свою вину.
– Я тебя не виню. Ты… – Тут она поцеловала его в губы, и он с удивлением пробормотал: – От тебя пахнет… виски.
– Уже немного протрезвела. Настолько, чтобы понять, какой была дурой. – В темноте ее голос звучал особенно мягко. – Я хочу, чтобы ты знал: дело вовсе не в тебе. Просто мне было очень трудно поверить, что я заполучила мальчика своей мечты. Я сомневалась в себе, а не в тебе.
Он провел пальцем по ее щеке.
– А ты девочка моей мечты, ты это знаешь?
– Знаю, – ответила она, и он не увидел в ее глазах ни тени сомнения.
– Значит, теперь веришь?
– Верю, – кивнула она.
В ее глазах светились любовь и вера, и наконец-то, после всех этих лет, Эван успокоился. Он вернулся туда, где ему и следовало находиться все время.
– Начиная с этого дня, Эван, прошлое останется там, где ему и место, – оно останется в прошлом. Тебе отпущены грехи, совершенные семнадцатилетним юношей, только что потерявшим отца. Я должна была простить тебя уже давно.
– Мне по-прежнему ужасно жаль, что я сделал тебе так больно.
Она поцеловала его в губы, затем выпрямилась и, стянув с себя футболку, бросила ее на пол.
– А мне жаль, что делала тебе больно. – Она снова наклонилась и снова его поцеловала, на сей раз – неистово и страстно.
Он зарычал и опрокинул ее на спину.
– Ты нужна мне, Пенелопа!
– А ты нужен мне. – Она приподняла бедра, и он стащил с нее шорты и трусики. – О, Эван, я безумно хочу тебя…
– А ты… Ты выйдешь за меня замуж? – Он пристально посмотрел ей в глаза.
Она на мгновение замерла.
– Ты что, хочешь на мне жениться?
– Женился бы сию же секунду, будь это возможно по закону. И если бы я не думал, что втайне ты мечтаешь о грандиозной свадьбе, то умыкнул бы тебя в Вегас и обвенчался бы в первой же попавшейся часовне.
На губах у нее заиграла улыбка.
– Почему ты решил, что я хочу грандиозную свадьбу?
Эван засмеялся.
– Потому что я знаю тебя. И знаю, что иногда тебе все-таки хочется оказаться в центре внимания.
Теперь Пенелопа смотрела на него с любопытством.
– Но почему ты так думаешь?
Эван прыснул.
– Думаешь, я никогда не замечал, как ты распаляешься при мысли, что за нами, возможно, наблюдают?
Пенелопа громко расхохоталась.
– О, Эван, ты ужасен!
Он легонько ущипнул ее.
– Мне казалось, я задал тебе вопрос, Пен.
– Да, я выйду за тебя. – Она привлекла его к себе.
– Я надену тебе на палец кольцо сразу же, как только вернемся в Чикаго.
– Вот и хорошо. – Она расплылась в улыбке, потом вдруг заявила: – А ведь я давно это знала.
– Знала… что?
