– Это правда, – вздохнула мисс Риджуэй. – Я даже не могу уделить саду столько времени, сколько мне бы хотелось, потому что каждый день ко мне с визитом приходит кто-нибудь, и я уже обзавелась многими друзьями.
– А еще мне кажется, внесла свою лепту опубликованная на минувшей неделе статья в «Норт-Девон Джорнэл» о предстоящих в Бидефорде больших свадебных торжествах и о том, что ты предпочла сшить свое свадебное платье здесь, а не в Лондоне. Теперь поток гостей к твоему порогу только увеличивается, – улыбнулась графиня. – Я рада, что ты становишься здесь своей.
– Но я буду очень скучать по вас, тетя Эдит. Вы уверены, что не передумаете?
– Нет, дорогая моя. Мне трудно переносить постоянные шум и грязь, и в эту пору года я предпочитаю куда более прохладный климат тех мест, где находится мой собственный шотландский дом.
На прощание она поцеловала Луэллу, после чего Беннет помог ей сесть в «даймлер».
Когда взревел мотор авто, Луэлла заплакала, а к тому времени, как машина скрылась за поворотом подъездной аллеи, девушка уже рыдала.
– До свидания, тетя Эдит, – прошептала она, когда «даймлер» скрылся из виду. – В следующий раз мы увидимся уже в день моей свадьбы.
* * *
Граф Кеннингтон пребывал в приподнятом расположении духа. Сегодня вечером он уже выиграл три партии и сейчас смотрел на «флеш-рояль» у себя на руках, испытывая чрезвычайное довольство собой.
– Нет, все это бесполезно. Фортуна решительно ополчилась на меня нынче вечером! – Краснолицый субъект, сидевший напротив, отшвырнул свои карты, с отвращением глядя на то, как сияющий граф придвигает к себе лежавшую перед ним горку монет.
– Еще партию, Коннолли? – предложил тот, раскуривая толстую гаванскую сигару.
– Нет, с меня довольно, лорд Кеннингтон. Но я с радостью поставлю вам стаканчик бренди, если вы окажете честь присоединиться ко мне в баре.
Граф расхохотался.
– Вы буквально ненасытны, прямо козел отпущения, – сообщил он, поднимаясь из-за стола. – Сначала я ободрал вас как липку, а теперь вы предлагаете поставить мне выпивку.
– На пару стаканчиков деньги у меня еще остались, – запротестовал Франк Коннолли. Он не хотел, чтобы граф уходил, поскольку еще не выудил у него те сведения, в которых столь отчаянно нуждался.
– Очень хорошо, но за бренди плачу я, – провозгласил граф и хлопнул его по спине. – Любой, кто так достойно принимает свой проигрыш, заслуживает награды.
Они вдвоем двинулись сквозь анфиладу тускло освещенных игорных комнат, стены которых были обшиты дубовыми панелями, к тихому и уютному бару. За последние несколько месяцев, прошедшие со дня смерти его отца, граф стал здесь частым гостем, поскольку, располагая ныне завидным состоянием, он мог невозбранно проматывать его, что отвлекало графа от куда менее приятных материй.
Пока они, пробираясь сквозь клубы сигарного и сигаретного дыма, проходили мимо столов, за которыми шла игра в карты по высоким ставкам, Франк Коннолли поздравлял себя с успехом собственного дедуктивного метода.
«Этот болван Джонс обошелся мне в кучу денег, но так и не сумел разыскать Луэллу, – подумал он, когда граф устроился у стойки и заказал два бокала коньяка. – Пришлось пустить в ход собственную смекалку, чтобы выследить отца виконта и подружиться с ним».
– Чертовски хороший коньяк, верно? Он заставляет забыть о тяготах жизни.
Граф вдохнул аромат, исходивший от его бокала, и, закрыв глаза, сделал маленький глоток.
– Ваш сын… вы до сих пор не поддерживаете с ним отношений?
Франк Коннолли понимал, что ставит под удар новую дружбу, затрагивая столь щекотливый вопрос, но разве давеча вечером за картами они уже не касались его?
Первым заговорил на эту тему лорд Портчестер, когда спросил, не может ли граф одолжить четверку лошадей, ранее принадлежавших виконту, на что получил вполне недвусмысленный ответ – это решительно невозможно.
– Да, – ответил граф, отпивая еще один глоток.
– Должно быть, это ужасно для отца – враждовать с собственным сыном.
– Мой сын стал причиной скоропостижной кончины моего собственного отца, – с горечью отозвался граф. – Для меня он все равно что умер.
– Он больше не живет в Лондоне?
– Нет, он уехал в Бидефорд в Северном Девоне и поселился в особняке, принадлежавшем моему отцу. И там ему – самое место!
Франк Коннолли, сделав большой глоток коньяка, мысленно улыбнулся, испытывая чувство глубочайшего удовлетворения.
«Итак, виконт в Бидефорде, – раздумывал он, пока граф в паузе между беседой курил сигару. – Мне следовало бы сразу понять, что Луэлла забьется в какую-нибудь дыру».
Спустя некоторое время Франк Коннолли, сославшись на усталость, распрощался с графом, пожав ему руку.
– Сыграем партию завтра? – осведомился тот.
– Боюсь, что нет. Утром я уезжаю из Лондона.
– Отправляетесь на охоту?
Франк Коннолли надел шляпу и улыбнулся.
– Было очень приятно познакомиться с вами, сэр. Быть может, мы встретимся, когда я окажусь в Лондоне в следующий раз?
Граф проворчал что-то в знак согласия и щелкнул пальцами, подзывая официанта, проходившего мимо с подносом.
Франк Коннолли без промедления откланялся. До утра ему еще многое предстояло сделать.
«Подумать только, как много времени я потерял зря, скитаясь по Шотландии, – сказал он себе, – но деньги были потрачены недаром. Что-то подсказывает мне, что Луэлла прячется в Девоне. И если она думает, будто больше никогда не увидит меня, то очень сильно ошибается!»
* * *
На следующее утро Франк Коннолли не стал терять ни минуты. Уложив вещи в саквояж, он отправился на Паддингтонский вокзал.
Удостоверившись, что до Бидефорда можно добраться лишь через Эксетер, он снял деньги со счета в отцовском банке, дабы располагать нужными средствами.
«Много мне не понадобится, – сказал он себе. – Как только я женюсь на Луэлле, мы вернемся в Ирландию, и я покажу отцу, что кое-чего добился в этой жизни. Ну разве не удивится он тому, что я заключил брачный союз с одним из самых могущественных семейств в Шотландии? И наши дети будут богаты и влиятельны».
Эта мысль доставила ему столь несказанное удовольствие, что он даже выпятил грудь и расправил плечи. Всю свою жизнь Франк оставался младшим сыном мелкого ирландского лорда, не имеющего особого веса и влияния в глазах общества.
«А как только старуха сыграет в ящик, я стану силой, с которой придется считаться, и благодаря состоянию Луэллы буду вести богатый и роскошный образ жизни».
В конце концов добравшись до Бидефорда, он уже воображал себя лордом окрестных владений и предавался мечтаниям о том, что граф обращается с ним как с равным, а не как с простаком, которого можно обыграть в карты.
