– Шевелись! – заорал он.
– Но я не могу идти – у меня связаны ноги.
Грязно ругаясь себе под нос, он вынул из кармана нож и быстро перерезал им ее путы. Боль в лодыжках была такой острой, что Луэлла уже хотела нагнуться и растереть их, но Коннолли, не дав девушке опомниться, поволок ее из хижины к автомобилю.
– Лезь внутрь и не вздумай удрать! – заорал он. – Смотри, тебе же будет хуже, если не станешь выполнять мои приказы. Ясно?
Он выхватил из-под куртки пистолет и прицелился ей в голову. При виде оружия Луэлла замерла на месте.
– Лезь в машину, да поживее!
Она твердо решила, что не станет плакать, и потому вскинула голову, не давая воли слезам.
«Я должна быть храброй и делать, как он говорит, – сказала она себе. – Быть может, когда мы тронемся в путь, кто-нибудь обратит внимание на мое бедственное положение или же мне представится возможность убежать. Пусть руки у меня связаны, зато ноги свободны».
Франк Коннолли обошел «даймлер» спереди и крутанул заводную рукоятку. К его удовлетворению, мотор завелся с полуоборота.
Мужчина перестал орать на свою пленницу и сунул пистолет в карман куртки.
По проселочной дороге они выехали на шоссе. Но Франк Коннолли был начисто лишен чувства направления, поэтому, свернув не туда на очередном перекрестке, безнадежно заблудился.
– Где мы теперь? – заорал он на Луэллу.
– Не знаю, – начала было она. – Я не…
– Проклятье! Говори, куда ехать! Ты должна знать, как вернуться обратно в Бидефорд.
– Но эти дороги мне решительно не знакомы, – упорствовала она. – Я знаю путь не лучше вас!
– Перестань молоть чушь и покажи мне дорогу. Если ты вздумала помешать нашему путешествию, то очень скоро пожалеешь об этом.
Коннолли нащупал в кармане пистолет, и при мысли о том, что он может сделать, девушке стало страшно.
– Н-нам с-сюда, – пролепетала она, указывая на поворот, который показался ей знакомым.
Но не проехали они и сотни ярдов, как мотор «даймлера» начал чихать. Дернувшись несколько раз, авто окончательно заглохло.
– Черт побери! Что случилось с этой проклятой машиной? – заорал Коннолли, нервы которого явно были на пределе.
– Полагаю, у нас кончился бензин, – предположила мисс Риджуэй, однажды слышавшая рассказ Беннета о подобном случае, приключившемся с ним на прежнем месте службы.
– И где же нам его взять?
– Не знаю. Такими вещами всегда занимался Беннет.
С исказившимся от гнева лицом Коннолли подбежал к пассажирскому сиденью и выволок Луэллу из машины.
– Что вы делаете?
– Замолчи! Я собираюсь в последний раз попробовать завести ее.
Привязав один конец веревки к петле, которой были стянуты запястья Луэллы, он закрепил второй у себя на поясе, после чего принялся вращать заводную рукоятку, но все оказалось тщетно.
– Проклятая штуковина! Провались оно все пропадом! Мне следовало быть умнее и не доверять этой чертовой механике! Надо было украсть повозку с лошадью – по крайней мере, та всегда идет куда надо, особенно если отхлестать ее хорошенько.
Похоже, он впал в бешенство, пиная авто ногами и изрыгая такие проклятия, которые Луэлла предпочла бы не слышать.
После очередной – и последней – попытки запустить мотор «даймлера» заводная рукоять переломилась пополам. Он в бешенстве швырнул обе половины на землю и принялся топтать их ногами.
– Мы пойдем пешком, – взвизгнул он истерически.
– Куда? Поблизости нет ни одного вокзала или места, где можно нанять транспортное средство.
Но Коннолли не хотел даже слушать ее. Он уже шагал вперед, и веревка, закрепленная у него на поясе, заставляла Луэллу, спотыкаясь, идти следом за ним.
– Это же чистое безумие, – взмолилась она в надежде задержать его еще хоть немного. – Остановитесь! Прошу вас.
– Помолчи, женщина.
– На что вы рассчитываете, таща меня за собой через всю страну?
– Замолчи! Замолчи немедленно! – заорал Коннолли, оборачиваясь к ней.
Он рванул за веревку, и девушка упала на землю. Запястья и руки ее ныли от постоянных рывков, и ей понадобилось все ее мужество, чтобы не расплакаться.
– Поднимайся. Мы пойдем на вокзал в Бидефорде и сядем на поезд. Или я найму дилижанс.
– Вы что же, намерены тащить меня за собой по улицам Бидефорда таким вот образом? – выкрикнула она, поднимая кверху связанные руки. – Неужели думаете, что этим добьетесь чего-то? Здесь, в окрýге, меня все знают – люди набросятся на вас и линчуют.
– В таком случае тебе придется идти молча, – злобно оскалился он, вновь доставая пистолет. – А теперь заткнись и шагай дальше. Когда придет время, я развяжу тебя.
Луэлла двинулась вслед за ним, всей душой молясь о том, чтобы кто-нибудь увидел их. Но дорога была пуста, и нигде не виднелось ни повозки, ни всадника.
В конце концов они дошли до реки. Коннолли удовлетворенно фыркнул, заметив, что начался отлив, и потащил свою пленницу вниз по крутому склону к усыпанному галькой берегу.
– Здесь нас никто не увидит с дороги. А теперь идем дальше, и не вздумай доставить мне беспокойство.
По щекам Луэллы уже текли слезы. Солнце до сих пор припекало, и ей было жарко и хотелось пить. Прохладная вода, набегавшая на галечный берег, казалось, издевается над ней, отчего жажда лишь усилилась.
– Вода! Мне нужно напиться, – взмолилась она, спотыкаясь о камни.
Поначалу ее просьба вызвала у Коннолли одно лишь раздражение, но потом он смягчился и кивнул.
– Я не желаю нести тебя, если ты лишишься чувств. Только быстрее.
Он позволил Луэлле подойти к краю воды и встать на колени.
Опустив лицо в прохладную воду, она принялась жадно пить ее, пока Коннолли наконец рывком не поднял ее на ноги.
– А теперь пошевеливайся. Я привяжу тебя у моста, потом отправлюсь на поиски экипажа и приведу его сюда.
– Вы сошли с ума? – сказала девушка. – А что, если начнется прилив, пока я буду привязана здесь?
– Что ж, по крайней мере тогда виконт лишится удовольствия заключить с тобой брак, – бросил он в ответ и, запрокинув голову, зашелся хриплым лающим смехом.
Страх холодной рукой стиснул сердце Луэллы, когда они вновь заковыляли по берегу.
«Дэвид! Дэвид, помоги мне! Помоги».
До моста оставалось всего несколько сотен ярдов, и она уже видела, как Коннолли высматривает какой-нибудь шест или металлическое кольцо, к которым рыбаки швартуют лодки, чтобы привязать и свою пленницу к нему.
Как вдруг с моста над их головами донесся пронзительный крик:
