Книга Моя жизнь с Гертрудой Стайн, страница 29. Автор книги Алиса Бабетт Токлас

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Моя жизнь с Гертрудой Стайн»

Cтраница 29

Я встретилась с агентом владельца дома. Он мне рассказал, что нынешний квартирант — армейский офицер, похоже, что вскоре его полк направят в другое место. Если так произойдет, у нас появится возможность взять дом в субаренду, а когда она кончится, арендовать дом у владельца напрямую.

Наконец, полк уехал. Мы подписали документы и арендовали дом, который видели только с дороги. Мы и наш белый пудель Баскет переехали туда.

В течение многих лет по прочтении «Княгини Казамассима» [58] мне хотелось иметь белого пуделя. На одном из собачьих шоу в Париже Гертруда увидела пару белых пуделей со щенком. Щенок прыгнул к ней в руки. Мы поговорили с хозяйкой, она сказала: «Щенок на продажу, у матери тяжело протекала беременность и я потратила большие деньги на ветеринара». Гертруда сказала: «Мы возьмем его, но не поддержите ли вы его несколько недель, пока он не приучится к своим обязанностям». Женщина согласилась и предложила позвонить через две недели.

Мы забрали его за несколько дней до отъезда в Белле. В тот вечер у нас побывал Жорж Унье и спросил: «Что это за собака, которая так голосит?». «Щенок, только что купили». «О, боже, пожалуйста, успокойте его!». Жорж был очарован Баскетом.

Назвали его Баскетом [59], поскольку я решила приспособить его носить в зубах корзинку цветов. Никогда не носил.

До того я хотела собаку породы бедлингтон, мы почти и купили такого в Лондоне, когда навещали Джона Лейна. Но началась война и взять его с собой во Францию мы не могли. Когда ж начали проводить летние месяцы в Белле, я сказала — бедлингтон Баскет в Белле — вполне подходящее имя, только это был не бедлингтон, а пудель.

За Баскетом последовали и другие собаки, включая Байрона, Пепе и Баскета II. Байрон был породы чихуахуа, подарок от Пикабиа, чьей собакой чихуахуа мы восхищались.

В ту ночь, когда у нас появился Байрон, мы с Гертрудой по очереди держали его на коленях, и когда пришло время отправляться спать, обнаружили, что Баскет исчез. Он побежал к калитке, пытаясь исчезнуть и избежать ревности, которая точила его. Мы с Гертрудой выбежали, привели его обратно, пытаясь не давать больше повода для ревности.

Как-то в Билиньин приехал Пикассо с женой в лимузине и шофером. С ним был и эрдельерьер Эльф. Они собирались провести у нас день. Когда они вышли из машины, мы подумали, что приехал цирк — они были одеты в зимнюю спортивную одежду южной Франции, которая еще не дошла до Америки и для нас была новшеством — голые ноги, голые руки, яркие цвета. Пабло пояснил: «Все нормально, сделано в Средиземноморье».

Эльф бегал по кустам и цветочным клумбам. Баскет смотрел на собаку с тем же недоумением, с которым мы смотрели на хозяев собаки. Баскет был возмущен — он себе такого не позволял.

В Билиньине мы принимали многих посетителей, среди них Карла Ван Вехтена и Генри МакБрайда. Карла мы, конечно, знали еще до войны, в первый раз видели на втором представлении «Весны Священной». Он сидел в той же ложе, где и мы и я предупредила Гертруду: «Будь осторожна, не говори по-английски, он определенно понимает». Позднее я сказала: «Думаю, это тот человек, который завтра вечером будет нашим гостем». Так и вышло.

Карл был членом редакции «Нью-Йорк Таймс» в Париже, пока однажды не отказался, и вернулся в Нью-Йорк, погрузившись в писательское творчество. В то время он в основном писал месячные статьи-обозрения по вопросам музыки. Мэри Гарден [60] служила ему вдохновением. Он считался авторитетом в своей области, каким, поколением позже, стал Вирджил Томсон. Затем он стал писать романы. Его «Негритянский рай» [61] имел огромный успех и влияние. Этот роман вместе с «Меланктой» [62] явились двумя успешными примерами произведений о неграх.

Карл совершено поменялся после смерти Эвери Хапвуда. Смерть стала ужасным ударом для Карла. Оба они создали современную творческую атмосферу Нью-Йорка. Они изменили все в соответствии со своим видением и образом жизни. Город стал веселым, бесшабашным и сверкающим, как и они сами.

Карл прислал нам Эвери, когда тот был в Париже, мы обожали его. Гертруда говорила, что у него вид овцы, но он способен превратиться в волка. Его светловолосая голова всегда свешивалась на одну сторону. Он любил Гертруду. Он привел к нам Гертруду Атертон, говоря, что хотел познакомить обеих Гертруд.

Однажды вечером он пригласил нас на обед, другим гостем был Беверли Никольс. Беверли возразил Эвери по какому-то не очень важному поводу и Эвери сказал: «Помолчите, молодой человек, вы и ваше мнение ничего не значат в моей молодой жизни». Внезапно Эвери вытащил из кармана небольшой клочок бумаги, высыпал белый порошок себе на ладонь и проглотил. Гертруда была об этом осведомлена более, чем я, и возразила: «О, Эвери, ты не должен этого делать». Но было поздно что-нибудь менять.

Когда метрдотель принес счет, Эвери отослал его. Гертруда спросила: «Это работает?». «Ну, не всегда, но я делаю это всегда».

Одним вечером он взял нас в кабаре, к Флоренс. Она сказала: «Он не любит платить по счету. Появляется перед отъездом из Парижа, спрашивает, сколько должен и выписывает чек. Один из способов избежать сведений, сколько чего стоит».

Последний раз мы встречались с Эвери несколько лет спустя, он пригласил нас, посадил в машины и такси большое число своих друзей-товарищей. Все пообедали на Монмартре, поехали посмотреть другие места. Мы с Гертрудой и Эвери сидели в одном такси, и Эвери сказал, упоминая одного из своих друзей: «Он добьется от меня, чего ему надо, и убьет меня». «Не говори так, Эвери, ты не должен быть убит». «Он преследует меня и убьет».

На следующий день мы уезжали в Белле, и спустя некоторое время от него пришла открытка с благодарностью за посещение его вечеринки, но без марки — его небольшой трюк выполнить что-то с меньшей волокитой. В тот же самый день мы узнали новость — Эвери утонул в Средиземном море.

К счастью, Генри МакБрайд появился у нас на несколько дней и отвлек Гертруду от переживаний из-за смерти Эвери.

Джейн Хип и Маргарет Андерсон приехали в Париж в начале 20-х, чтобы издавать литературный журнал «Литтл Ревю», который запустили еще в Чикаго. Джейн Хип представила нам молодого русского художника Павлика Челищева. Его живопись на некоторое время заинтересовала Гертруду, пока она, живопись, не стала, как выразилась Гертруда, плохой. Тогда его картины перевесили в «салон отказников».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация