Теперь оставалось только ждать. Лучше всего спесь сбивает именно смех. Если бы Тамиру обругали, выпороли, выгнали… о, ей могли бы начать сочувствовать. Но при взгляде на синие пятна, всем становилось смешно. Какое уж тут уважение? Какие понимание и сострадание?
Только смех.
* * *
Дни летели друг за другом. Я уже отработала три ночных дежурства, это было четвертое. В этот раз мне опять выпали Тамира и уже другая служительница — Нитель. В этот раз Тамира в загул не ушла. Пользы от нее все равно было маловато, но хоть воды горячей принести, в кладовку сбегать…
Крики с улицы донеслись внезапно. Мы бросились наружу, а потом замерли у невысокой оградки.
— Помогите!
— Она бешеная!!!
— Беги!!!
На улице мужчина добивал доской собаку. За его спиной жались женщина и ребенок. Собака огрызалась и ползла… и не надо было видеть ее рядом. Я и так понимала, что собака — бешеная. Пена из пасти, затянутые белесой пленкой глаза, страшноватое молчание, с которым она кидалась на человека.
Тамира схватила меня за руку. Сейчас женщине неважно было, кто я, она просто искала поддержки. Страшно это. Бешенство… смертельно в любом случае.
Мужчина отбивался, что есть сил — и побеждал. Вот свистнула доска, на землю брызнуло кровью…
Я расцепила пальцы Тамиры и сделала шаг из-за ограды.
Мужчина повернулся к нам. Увидел мой балахон — и словно что-то переключилось у него в глазах.
— Лекарка?
— Да.
— Помогите!!! Прошу вас, помогите!!!
Я кивнула Тамире.
— Готовь горячую воду. Вас укусили?
— Не меня. Сына…
— Так что же вы стоите! Несите его скорее!
Мужчина подхватил мальчика на руки, и метнулся в клинику, словно от его скорости что-то зависело. Женщина помчалась за ним, на ходу рассказывая, как что случилось.
Они в Алетаре приезжие, муж кузнец не из худших, да вот пришлось из дома убираться. Бывает.
На корабле приплыли, комнату в таверне сняли, работу искать принялись, нашли, решили вот, прогуляться вечером, сын просил на пристань сходить.
Откуда взялась эта собака — никто так и не понял, но первый укус достался ребенку. Мужчина отшвырнул ее, понял, что бешеная, и схватил первое, что подвернется. Оторвал доску от забора, жена схватила сына, но мальчик бежать не мог, рана на ноге оказалась очень глубокой, спасибо, кость не перекусила, жена пробовала его утащить, только одна справиться не могла, мальчик крупный. А улица как вымерла.
Кровь текла из раны на ноге мальчика, пятная мостовую.
Я скрипнула зубами.
— Возьмите жену — и за дверь, мешать будете. Тамира, где маковое молочко?
Женщина метнулась за лекарством. А я осталась один на один с мальчиком.
Лет десять. Этакий крепыш. Светловолосый, сероглазый, по щечкам катятся слезы… я погладила его по волосам.
— Сейчас принесут капли, и больно не будет. Обещаю.
— Я умру, да? Она же бешеная…
— Глупости.
— А это больно — умирать?
— Я тебе говорила, им еще раз повторю — выживешь, — огрызнулась я. — Спорим?
— На что?
— На щелбан, — припомнила я практику спора с Тимом. — Если выживешь, получишь. Если нет…
— Я маму попрошу, — отвлекся мальчишка от боли и плохих мыслей. А мне того и надо было.
Тамира вернулась со склянкой. Я отмерила две капли макового молочка, развела водой.
— Пей. Это горькое, но надо.
Мальчишка послушно выпил воду. Вскоре глаза его остекленели, и он провалился в забытье. Тамира посмотрела на меня.
— Что вы будете делать?
— Промою рану, зашью, и пусть полежит у нас.
— Я посмотрела. Собака бешеная. Он обречен.
— Зараза могла не попасть в рану, — упрямо возразила я. — Ты же видишь — из него кровь аж хлыщет. Могло просто вымыть.
— Я о таком не слышала.
— Ты мне помогать будешь? — разозлилась я. — Или поди вон, а сюда Нитель позови!
— Буду, — отозвалась Тамира.
— Тогда давай сюда воронку. Надо промыть рану как следует.
Вдвоем мы справились достаточно быстро. Надо отдать Тамире должное, при всей шлюховатости, руки у нее были ловкие, крови она не боялась и просимое подавала вовремя. Я завязала последний узел на повязке и кивнула женщине.
— Палату подготовишь?
— Да. Какую?
— Давай в конец коридора, помнишь, вторая дверь от окна? Там есть свободное место и народ приличный, проживет он там несколько дней.
Тамира кивнула и вышла. А я, не теряя времени, сосредоточилась на малыше.
Ну-ка…
Дар уверенно шевельнулся в кончиках пальцев. М-да…
Повезло мальчику. Собака действительно была бешеной, и зараза действительно попала в рану. Но здесь и сейчас хватит короткого импульса, чтобы убить ее.
Пока она еще не разнесена по всему телу. Пока не начала жрать мальчишку.
Всего один импульс.
Тепло разливалось из-под пальцев, я стояла спиной к двери, загораживая ребенка, но отлично слышала шаги в коридоре.
Еще чуть-чуть… все!
Руку я отняла буквально за секунду до возвращения Тамиры.
— Все готово.
— Вот и отлично. Где его родители?
— Мать на улице ревет, отец ее утешает.
— Позовешь? Пусть сына перетащит, не нам же его тягать?
Мальчишка был увесистый. Крупный, плотный, по-моему, я не намного больше вешу. Может, и не надорвемся мы с Тамирой, но зачем мучиться, если есть кому его тягать?
Тамира думала точно так же, потому что через пару минут в дверях появились кузнец с женой.
— Помогите перенести ребенка в палату, — попросила я. — Дня три он у нас побудет, потом заберете.
Мужчина подхватил мальчика на руки и послушно понес вслед за Тамирой. Мать вцепилась мне в руку.
— Скажите, Сай умирает? Да?
Я резко выдернула руку.
— Никто. Не. Умирает. Глупости!
— Я видела, собака была бешеная. И она укусила моего мальчика… Он умрееееет…
Тьфу.
Сыном я занималась меньше, чем его матерью. Мальчик уже спал, а его мать мы успокаивали втроем, с отцом и Тамирой, потом накапали и ей макового молочка, уложили на кровать рядом с сыном, и наконец-то смогли перевести дух.
В комнате для лекарей Тамира оказалась вслед за мной. И тут же вцепилась.
