В оправдание такого жестокого убийства он заявил, что Альфонсо, мол, пытался застрелить его из лука, когда он прогуливался по саду. Необходимо было убедить в этом Александра — тот поначалу очень расстроился, надо было доказать, что зять заслуживал смерти. Похоже, Александр, в отличие от всех остальных, такому объяснению поверил. Брандолини выносит вердикт убийству Бисельи: произошло оно, — пишет он, по причине «невероятного властолюбия Чезаре Валентинуа Борджиа».
Лукрецию, однако, такое объяснение не устроило. Она горевала по Альфонсо и негодовала против действий отца и брата. Такое открытое проявление горя беспокоило и раздражало Александра, и в начале сентября Лукрецию спровадили в Непи: пусть плачет там, где ее никто не видит. 4 сентября Катанео сообщил в Мантую, что папа «отослал дочь и невестку и всех остальных, кроме Валентинуа, потому что все они его раздражают». Чезаре, с показной заботой о личной безопасности, посетил Лукрецию, после того как несчастного Альфонсо торопливо и без лишней помпы похоронили. По свидетельству Катанео, «Валентинуа ходит повсюду с большой и хорошо вооруженной охраной. На следующий день после похорон дона Альфонсо Валентинуа отправился с визитом к донне Лукреции. Ее дом находится рядом с жилищем Валентинуа, который вошел в ее дворец в окружении ста охранников, вооруженных алебардами, и в полном боевом облачении. Похоже, он опасается семейства Колонны и короля Неаполя. Видно, что дружбе меж ними пришел конец». Простила ли Лукреция брату убийство мужа, неизвестно. Должно быть, чувство пылкой любви к сестре вынудило Чезаре явиться к ней столь скоро. Возможно, он попытался оправдаться и сообщил, что Альфонсо замышлял убить его. Вероятно, рассказал и о будущей своей военной кампании, в которой он надеялся уничтожить ее первого мужа, Джованни Сфорца Пезаро. Возможно, даже поведал о планах, которые вынашивали они с отцом относительно ее дальнейшей судьбы. В день, когда Лукреция уехала в Непи, говорят, понтифик обдумывал ее третье замужество, собирал деньги для приданого у людей, которым обещал кардинальские должности.
Намеренное и жестокое убийство Бисельи произвело сильное впечатление. На Борджиа, и в особенности на Чезаре, смотрели теперь со страхом. Флорентиец Франческо Капелло направил своим правителям шифрованное письмо, в котором сообщил о смерти Бисельи: «Я прошу Ваши Сиятельства принять то, что я пишу, на заметку и не показывать никому, ибо они (Борджиа] — такие люди, за которыми нужен глаз да глаз. Ведь они совершили тысячу преступлений, и у них повсюду шпионы». В ту осень венецианский посол Поло Капелло написал длинный отчет касательно Борджиа. «Папе, — сообщал он — семьдесят лет, но с каждым днем он будто становится все моложе. Тревоги длятся у него не дольше дня: он любит жизнь, по натуре жизнерадостен и делает все, что захочет». Власть понтифика Александра VI была в Риме абсолютной: «Кардиналы без папы ничегошеньки не могут»: только Джулиано отмечен был как опасный человек. Жизнестойкость Александра поистине достойна изумления: ни его чудесное избавление от неминуемой смерти под завалами, ни убийство зятя, ни даже горе дочери ничуть на нем не отразились. В августе к нему вернулась овдовевшая Джулия Фарнезе, муж которой погиб под обрушившейся крышей дворца во время бури. Зато Чезаре в описании Капелло выглядит куда более зловеще: «Папа любит и боится своего сына. Ему сейчас двадцать семь, физически он прекрасен, высок и хорошо сложен… щедр, даже расточителен, и папе это не нравится». Уже в июле проницательный Катанео распознал амбициозные замыслы Борджиа в отношении Чезаре. «Папа намерен сделать его великим человеком, королем Италии, если получится, — написал он, — и с моей стороны это не пустые фантазии из разряда “бумага все стерпит”, но чтобы не подумали, что с головой у меня не все в порядке, более ничего не скажу..» Капелло придерживался того же мнения: «Он будет, если останется жив, правителем Италии». Признавая талант и физическую красоту Чезаре, Капелло высказался о нем как о жестоком убийце, под прикрытием мантии понтифика безнаказанно всадившем меч в Перотто, кровь которого запятнала и Александра. Герцог Валентинуа также приказал убить своего брата, герцога Гандииского, да и вообще: «Каждую ночь в Риме убивают людей, по четыре-пять человек, епископов, прелатов и прочих…»
Тут же Капелло обвиняет Чезаре в инцесте с Лукрецией: «И говорят, что этот герцог (спит coj своей сестрой». За исключением инцеста, Лукреция ни в чем предосудительном не замечена. Эта бывшая папская фаворитка «мудра и добра, но папа уже любит ее не так сильно, поскольку отправил в Непи. Впрочем, подарил ей Сермонету, которая стоит 80 тысяч дукатов, правда, герцог тотчас забрал у нее город, молвив при этом: “Она женщина и не сможет управлять им”». Был инцест или нет, но факт тот, что Чезаре и Лукреция до конца своих дней любили друг друга более, чем кого-либо еще. Лукреция была единственным исключением для Чезаре, презиравшего женщин. Епископу Флоренции Содерини. который обвинил его в изнасиловании смелой, жестокой, сексуально ненасытной и замечательной во всех отношениях женщины, Катерины Сфорца, Чезаре заявил, что «женщин вообще в расчет не принимает».
Убийство Бисельи поселило страх в сердцах итальянских аристократических семейств. Безжалостность Чезаре и его сила заставили задуматься, кто станет следующей его жертвой. Семья Гонзага делала безуспешные попытки найти защиту у императора Максимилиана. Они невольно сравнивали себя и знакомых аристократов с обреченными людьми, беспомощно наблюдающими, как их друзей вешают одного за другим. Ранее, чтобы обезопасить себя от атаки Чезаре, Гонзага начали переговоры, пытаясь устроить брак Чезаре с Шарлоттой д'Альбре. дочерью короля Наваррского. 29 июля после нападения на Бисельи Изабелла д'Эсте написала письмо мужу, Франческо Гонза-га. Из этого письма ясно, с какой нервозностью обратились они к Чезаре: она не знала, поступили ли они разумно, отправив посланника к Валентинуа, с тем чтобы тот обсудил с ним приданое невесты, «потому что он [Чезаре] мало меня уважает, и даже меньше, чем Вас, Ваше Сиятельство. Решено было воспользоваться услугами замечательной госпожи Лукреции, как советовал нам герцог Урбинский…» Получается, только Лукреция имела влияние на Чезаре.
2 октября Чезаре в сопровождении телохранителей и свиты, составленной, как обычно, из поэтов, певцов и музыкантов, выехал из Рима и направился в северном направлении по дороге Виа Фламиния. Так он начинал свою вторую военную кампанию. Впереди него шла армия — примерно 10 тысяч человек, 200 лошадей и 6 тысяч гвардейцев — испанцев, итальянцев, гасконцев и швейцарцев, артиллерия под командованием кондотьера и правителя Читта ди Кастелло Вителлоццо Вителли. Капитанами его были испанские профессионалы — Мигель да Корелла «Микелотто», Хуан де Кардона, Уго де Монкада. Его итальянские кондотьеры, Паоло и Карло Орсини, Джанпаоло Бальони и Эрколе Бентивольо, поджидали армию в районе Умбрии и Романьи. По пути на север он сделал остановку — посетил Лукрецию в замке Непи.
5. ПОВОРОТНЫЙ ПУНКТ
Скажите ясно Его Величеству [королю французскому Людовику XII], что мы ни за что не согласимся на брак мадонны Лукреции и дона Альфонсо [д'Эсте], да и дон Альфонсо никогда на это не пойдет.
Из обращения герцога Эрколе I д'Эсте к своему послу во Франции, Бартоломео де Каваллери. 14 февраля 1501 г.
За два месяца ссылки (октябрь и ноябрь 1500 года) в Непи Лукреция написала много писем Винченцо Джордано, доверенному человеку, исполнявшему, по всей видимости, обязанности дворецкого. Некоторые ее письма пронизывает грусть, другие кажутся загадочными. Первое послание, датированное 15 сентября, подписано собственноручно — «самая несчастная принцесса Салерно». Титула своего, для большей выразительности, она не указала. Написано письмо вскоре после прибытия в Непи. Судя по содержанию, она уехала из дома в спешке и многих нужных ей вещей не захватила. Удивляться нечему: она была в безутешном горе после неожиданной смерти Альфонсо и не запаслась черной одеждой и траурным убранством дома. Особо отмечено «покрывало на кровать — из черного шелка, отороченное черным бархатом». Лукреция вложила в письмо список и других вещей, туда же входил щелок для стирки, который требовался как можно скорее, так как запасы его истощились. В другом письме она настаивала, чтобы Джордано немедленно прислал черную одежду, которую она заказывала для служанки, чтобы и она соблюдала траур. Еще в одном письме она просит Джордано договориться с кардиналом Козенцы о проведении панихид о душе Альфонсо Бисельи. За эту услугу Лукреция заплатила 500 дукатов.
