На Александра VI смотрели как на «главу исполнительной власти», способного провести Церковь через опасные времена. Даже флорентийский историк Франческо Гвиччардини, не питавший к Борджиа теплых чувств, признавал его способности: «Александр VI обладал исключительной хитростью и дальновидностью, рассудительностью, удивительной способностью убеждать и умением выходить из сложных ситуаций», — писал он. («Однако эти качества, — добавлял он, — затмевались пороками: непристойнейшим поведением, неискренностью, бесстыдством, ложью, бесчестием и безбожием, алчностью и непомерными амбициями, варварской жестокостью и ненасытным сладострастием, не зря же наплодил он столько детей. Среди них было несколько таких, кто не уступал в пороках папаше…»)
Третью помолвку Лукреции (а позднее брак) с Джованни Сфорца, правителем Пезаро, заключили 2 февраля 1493 года. Оформили сделку по доверенности: Сфорца в то время находился в Пезаро. Можно только подивиться безжалостности Александра, распорядившегося дочерью, являвшейся ребенком даже по стандартам того времени. Это был очередной политический ход: выдав дочь за родственника Асканио Сфорца, он не только публично возвращал долг в знак благодарности за свое избрание, но одновременно и наказывал врага Сфорца — Ферранте, Неаполитанского короля, за враждебное проявление в сентябре. Итальянскую высокую политику можно уподобить сложному менуэту либо припомнить поговорку — «око за око и зуб за зуб». Король Ферранте, обозленный союзом Александра с Асканио, в сентябре 1492 года поддержал финансами семью Орсини, и они приобрели замки Черветери и Ангвиллара в окрестностях Рима. Так они попытались взять Александра за горло в первые недели его папства. За месяц до помолвки Лукреции произошла новая перестановка итальянских сил: лига под эгидой Святого Марка объединила папство с Венецией и Миланом. Невесту-ребенка Лукрецию отдавали Сфорца в качестве залога, а для враждебно настроенных политиков этот брак стал символом независимости Александра. Письмо Асканио Сфорца брату Лодовико с сообщением о подписании брачного контракта и последовавшей за ним церемонии указывает на большое значение, которое Сфорца уделяли этому браку: «Папа — человек чувственный. Плоть и кровь свою любит до самозабвения. Привязанность Его Святейшества к нашему роду столь велика, что у того, кто задумал бы отдалить его от нас и привлечь к себе, ничего не выйдет». Послы неаполитанского короля, как рассказал он Лодовико, всеми силами старались не допустить брака Борджиа со Сфорца, предлагали в качестве мужа для Лукреции сына герцога Калабрии, внука Ферранте (позднее он все-таки стал вторым ее мужем) и прельщали папу большими материальными выгодами. Неаполитанцев перехитрили и по просьбе папы устроили тайком брачную церемонию по доверенности. Присутствовали на ней только кардинал Монреале, Чезаре, Хуан, Асканио, миланский посол Стефано Таберна, четверо папских камерариев и нотариус, оформивший контракт. Джованни Сфорца наделили кондотой
[16], которую оплачивал герцог Милана. Лукреция принесла с собой приданое в 31 тысячу дукатов.
С династической точки зрения этот брак нельзя было назвать блестящим. Джованни Сфорца был незаконнорожденным сыном Костанцо Сфорца, графа Котиньолы: ветвь старинная, но не такая мощная, как та, к которой относились Лодовико иль Моро и Асканио. Пезаро — красивый город на Адриатическом побережье Италии. Рядом проходила стратегически важная дорога Виа Эмилия. Дед Джованни, Алессандро, захватил город в 1445 году. Алессандро отличался жестокостью по отношению к своим женам: он дважды пытался отравить, а потом задушить вторую свою жену. Попытки не удались, и в конце концов он сослал ее в монастырь. В других отношениях его следовало бы назвать человеком цивилизованным: у него работали лучшие архитекторы и художники, украсившие город. Двор Пезаро был знаменит своими празднествами. Алессандро установил связи со всеми знатными семьями Италии, а также основал превосходную библиотеку. Его сын Костанцо стал отцом Джованни и приходился двоюродным братом Асканио Сфорца. Двор Пезаро стал центром, где свободно творили поэты и ученые. Женившись на Камилле Арагонской, племяннице короля Ферранте, Костанцо породнился с королевской семьей Арагона. Брак, однако, не принес наследников, и в 1483 году Джованни, старший из двух незаконнорожденных сыновей Костанцо, унаследовал титул. Его годовой доход равнялся 12 тысячам дукатов, но, как и многие аристократы, которым надо было содержать двор, он постоянно нуждался в деньгах, а потому зарабатывал себе на жизнь как кондотьер. Джованни Сфорца был красив, обладал полезными связями, и не только с миланскими родственниками Сфорца, но и с родственниками своей первой жены Маддалены Гонзага, которая была сестрой Франческо Гонзага, маркиза Мантуи, и Елизаветы, жены Гвидобальдо Монтефельтро, герцога Урбино. Он, однако, полностью зависел от влиятельных родственников Сфорца — Асканио и Лодовико, а потому ему, как и Лукреции, свободы выбора брачного партнера не предоставляли. Он сделал то, что велели ему старшие Сфорца, и вынужден был сыграть незначительную роль в жизни Лукреции.
Брачный договор Сфорца заключили под покровом секретности, и это было характерной чертой маневров Александра VI. 4 ноября 1492 года мантуанскии посол Якопо д'Атри сообщил, что Джованни Сфорца тайно остановился в доме кардинала из Сан Клименте и что переговоры о браке с Лукрецией идут успешно. Секретность была необходима, так как предыдущий жених Лукреции, де Просида. также приехал в Рим, чтобы заявить права на свою невесту. Он объявил, что о его браке хлопотал король Испании. «Ходят слухи о свадьбе в Пезаро, — написал посол Феррары своему хозяину, герцогу Эрколе д'Эсте. — Первый жених все еще здесь, он поднял большой шум, как настоящий каталан…» По странному капризу судьбы человек, который должен был стать третьим мужем Лукреции, Альфонсо д'Эсте, сын герцога Эрколе, гостил в то время в Ватикане и нанес визит Лукреции. В конце концов Просида признал свое поражение. Обиду папа скомпенсировал предоставлением кондоты, которую субсидировал герцог Милана. Таким образом было куплено молчание и открыта дорога для Джованни Сфорца. На следующий год в Валенсии он вошел в ближайший круг свиты Хуана Гандийского.
Свадьбу Лукреции и Джованни Сфорца 12июня 1493 года отпраздновали в Ватикане с должной помпой. За два дня до этого события Сфорца торжественно въехал в Рим, а потом вернулся в Пезаро. Время его прибытия и, конечно же, время свадьбы было отсрочено, так как Асканио Сфорца послушался астрологов, предложивших ему более благоприятную дату. Это вызвало раздражение папы. Как выяснилось, от выбора астрологов ничего не зависело: звезды этому браку не благоволили. Впервые юная Лукреция увидела будущего мужа у палаццо Санта-Мария-ин-Портико, куда он приехал, чтобы издали выразить ей свое почтение. Должно быть, жених показался ей старым: ему было двадцать шесть, и он уже успел овдоветь. Впрочем, был он довольно красив — длинный прямой нос, модная бородка и развевающиеся на ветру волосы. Лукреции только что исполнилось тринадцать, но наивной она не была, так как тесно общалась с юной любовницей отца Джулией Фарнезе.
Папа не поскупился на наряды для дочери. В приданом, по слухам, имелось платье, стоившее 15 тысяч дукатов. Джованни занял у Гонзага драгоценности, дабы не ударить в грязь лицом. На бракосочетание он прибыл в длинном платье из золотой парчи в турецком стиле, а на шею повесил позаимствованную у Гонзага золотую цепь. По приказу папы в Ватикан его сопровождали римские бароны и свита епископов. В большом зале дворца толпились римские аристократы. Чезаре и Хуан прошли через потайную дверь. Младший брат оделся со свойственной ему показной роскошью: на нем, как и на женихе, было длинное турецкое платье из золотой парчи. Рукава расшиты крупными жемчужинами. Цена рубинов и жемчуга, которыми был расшит берет герцога, составляла около 150 тысяч дукатов.
