Глава 48
Работая над сериалом «Вся Галактика», я искала интересные примеры из жизни, старалась собрать как можно больше реальных человеческих историй на материале самых разных стран, чтобы сценаристы потом использовали этот материал как основу для той или иной серии, однако, кроме Европы, я еще нигде не бывала. Поэтому медовый месяц мы с Дарреном решили провести в Турции. Я хотела собственными ушами услышать призыв муэдзина к молитве. Хотела своими глазами увидеть хотя бы крохотный кусочек страны, которую я изучала. Во время пребывания там я постоянно что-то записывала. Однажды я увидела, как на улице женщина с покрытой головой разговаривает с другой, с распущенными до плеч волосами. Я тут же достала обрывок бумажки и записала для памяти: что-то в этом роде можно использовать в нашей следующей серии, только герои будут инопланетянами, конечно.
– Что ты все пишешь! – воскликнул Даррен. – У нас медовый месяц, в конце концов. Работать будем в Нью-Йорке. Я вот ни разу не позвонил в офис, пока мы здесь, а ты все пишешь, все бормочешь себе под нос.
Я остановилась, не закончив фразы.
– Но ты же знаешь, работа для меня – все. – И вдруг вспомнила, что говорила по телефону тебе, когда ты в последний раз звонил. – Нет, на первом месте, конечно, мы с тобой. Сейчас закончу.
Так я и сделала.
И все же в голове без конца крутился вопрос: как бы все было, окажись сейчас и здесь мы с тобой? Уж ты бы не требовал, чтобы я прекратила писать, наоборот, мы бы с тобой все обсуждали, и ты делился бы со мною идеями. И мы с тобой вместе искали бы подходящие виды и ракурсы для съемки, как некогда бродя по Манхэттену, до дыр стирая подошвы кед.
Путешествуя по стране, мы с Дарреном добрались до Каппадокии. Там побывали в местности, похожей на лунный пейзаж, перед самым рассветом поднялись на воздушном шаре и встретили восход солнца. Ощущение было потрясающее, такого буйства красок я еще не видела, самые разные оттенки розового, оранжевого, пурпурного. Даррен обнимал меня, чтобы я не замерзла, а я, созерцая величественную картину с огромной высоты над землей, всей душой чувствовала, как он меня любит. Но все время вспоминала тех женщин на улице. Жаль, что не удалось поговорить с ними, расспросить, как они живут и что бы хотели рассказать американским детям о Турции.
Потом мы с Дарреном побывали в местечке, которое называлось долина Дервент. В путеводителе Даррен прочитал: «Долина Дервент – долина Воображения. Здесь находится множество скальных образований, похожих на скульптуры людей или животных. Вы с удовольствием проведете время, силою вашего воображения угадывая в этих образованиях самые разные фигуры».
Мы с ним стояли рядом, смотрели и видели то верблюда, то дельфина, то змею в шляпе.
– Мне кажется, вон там Дева Мария, – сказал он, показывая на высокий скальный столп. – А вы как думаете, миссис Максвелл?
Во время путешествия он называл меня «миссис Максвелл». Сначала мне нравилось, забавляло, но потом стало раздражать. Еще раньше я сказала Даррену, что официально возьму его фамилию, но на работе меня будут называть как прежде, Люси Картер. Интересно, в твоем телефоне набрано это имя? Или после нашей с Дарреном свадьбы ты поменял его? Твой начальник называл меня Люси Картер-Максвелл. Вообще-то, и ты тоже. Наверное, и в мыслях так ко мне обращаешься.
Я внимательно оглядела скалу, на которую указывал Даррен, пытаясь отыскать малейшие признаки матери с ребенком и покрова на ее голове.
– Нет, мне кажется, это человек с фотоаппаратом, – сказала я.
Глава 49
Я знаю много замужних женщин, которым годами не удается зачать ребенка. У Ванессы с Джеем получилось только после курса кломида – и даже родилась тройня. Кейт дважды пришлось прибегнуть к методу оплодотворения инвитро или, как говорят, «в пробирке». Даррен же шутит, мол, стоит ему чихнуть, я сразу беременею. Я улыбаюсь, хотя ничего смешного в этом не вижу. Сразу вспоминаю выражение «биологическая мать» из романа «Дающий», который я читала в старших классах. Там написано, что почетная обязанность и священный долг каждой женщины – как можно чаще беременеть.
Прошло совсем немного времени после свадьбы, и Даррен стал заговаривать, что пора уже заводить детей. Возраст у нас, считал он, идеальный. Именно в этом возрасте у его родителей родилась его старшая сестра. Да и Кейт недавно сообщила, что ждет ребенка, но лично я не вполне была уверена в правоте Даррена. Упомянутая тройня родилась неделей раньше срока, но все, как ни странно, обошлось. Ванесса с Джеем наняли няньку и ночную сиделку, на подхвате была еще и мама Ванессы, которая прожила с ними первые полгода, и тем не менее, когда звонил Джей, мне казалось, что я разговариваю не с человеком, а с зомби. В первую неделю он позвонил из лаборатории, когда я все еще сидела у себя в офисе.
– Ты можешь разговаривать? – спросил он.
– Вообще-то, я на работе. – Я плотно прижала мобильник к уху. – У тебя все в порядке?
– Нормальным людям нельзя рожать троих детей сразу. Я, конечно, скотина, но домой возвращаться не хочется.
– Ты не скотина, Джей, ты устал. Тебя можно понять. Отдохни еще полчасика. Но потом обязательно иди домой. Ты нужен своим малюткам. И Ванессе тоже нужен.
– Представляешь, все трое – абсолютно одинаковые, не поймешь, кто из них кто. Особенно если голые.
Я помолчала, правда недолго. Иногда я думаю, узнал бы меня мой брат, если бы встретил на улице, вне привычного окружения.
– Подумай и вспомни, как ты различаешь вирусы. Будь внимательней. Обращай внимание не на сходство, а на различия.
Я надеялась, совет ему поможет. А вообще, мне было жалко его. Три ребенка сразу действительно многовато, они с Ванессой такого подарка не ждали.
Он тяжело вздохнул:
– Обожаю тебя, как водород – кислород. Ладно, работай.
– Я тебя тоже люблю, Джей, – ответила я и дала отбой.
В общем, после таких разговоров о тройне я отнюдь не была уверена, что сама хочу поскорее завести ребенка. Зато Даррен в этом не сомневался. И еще раз напомнил, что и в моем, и в его «списке дел» есть пункт: стать отцом или матерью.
– А кроме того, – добавил он, – нам нужен как минимум год, чтобы догнать Ванессу и Кейт.
Нам хватило и месяца.
Сначала несколько недель подряд я чувствовала дикую усталость и спать отправлялась до девяти вечера. Потом, не помню сколько, но тоже много недель, меня страшно тошнило, в разгар деловых переговоров приходилось пулей выскакивать, чтобы не заблевать сценарную комнату вместе с рукописями. Потом это состояние, слава богу, прошло, но началось другое: несколько месяцев как минимум каждый час мне надо было бегать в туалет пописать.
В общем, чтобы более-менее привыкнуть к своему положению, понадобилось месяца четыре, а то и больше. В конце концов я примирилась с мыслью о том, во что превратится моя жизнь, когда родится ребенок. Но, примирившись, почувствовала на удивление приятное возбуждение. Я и не думала, что так будет, и теперь все свои обеденные перерывы на работе бегала по магазинам, присматривала детские распашонки и мебель для детской комнаты. В свободную минуту я читала статьи о пользе вскармливания грудью, о родах в воде и о том, когда лучше всего в детское питание включать арахисовое масло. Ребенок стал для меня идеей фикс.
