В ходе одного из крупнейших современных исследований в области тенденций выбора имен в США Джин Твендж и Кит Кэмпбелл проанализировали данные о более чем 325 миллионах детей, зарегистрированных с 1880 по 2007 год
[137]. По результатам этого исследования они установили, что в начале XX века родители неизменно выбирали для своих новорожденных детей традиционные имена. Например, в 1890, 1900, 1910 и 1920 годах самыми распространенными именами были Джон для мальчиков и Мэри для девочек. В последующие десятилетия родители по-прежнему выбирали такие классические имена, как Джеймс, Майкл, Мэри и Линда. Однако, как обнаружили Твендж и Кэмпбелл, начиная с 80-х годов XX столетия сформировалась довольно необычная закономерность: все меньше и меньше родителей предпочитали традиционные имена. В период с 1983 по 2007 год процент американских родителей, выбравших обычные имена для своих детей, резко сокращался каждый год, причем больше всего в 90-х годах, и продолжал падать в начале XXI века. Вот показательный результат: в 1880 году почти 40 процентов мальчиков и 25 процентов девочек получили одно из десяти самых популярных имен, но в 2010 году эта доля сократилась до менее 10 процентов по мужским и до 8 процентов по женским. «В прошлом родители давали детям распространенные имена, — отмечает Твендж, — чтобы они не отличались от остальных. В наше время, напротив, они дают детям уникальные имена, чтобы ребенок выделялся на общем фоне и был звездой»
[138].
Я говорю об этом не в осуждение. Безусловно, люди могут называть своих детей так, как хотят (мы живем в свободной стране). А обращаю на это внимание только потому, что эта любопытная тенденция является признаком феномена, который захватывает весь мир и который невозможно остановить. Кроме того, это очень серьезное препятствие на пути к самоосознанию.
Знаете вы об этом или нет, вас пытается вовлечь в свои ряды сильнейший культ. Как правило, культы демонстрируют безосновательное или чрезмерное преклонение перед конкретным человеком или вещью, и данный культ выбирает вас неотразимым номинальным лидером! По правде сказать, вполне понятно, почему обещания, которые дает культ себя, слишком притягательны, чтобы можно было им противиться. Он внушает нам мысль о том, что мы уникальные, особые, самые лучшие. Что наши потребности важнее потребностей остальных. Что на нас не распространяются правила, которым должны подчиняться другие люди. Что мы заслуживаем чего-то только потому, что этого хотим. Неудивительно, что культ себя вовлек в свои ряды многих наших соседей, друзей и коллег — возможно, ему удалось заманить даже вас. В предыдущей главе шла речь о внутренних препятствиях, а в данной мы обсудим эту коварную социальную преграду. И, пожалуй, самое важное, вы узнаете, какие методы помогут вам сопротивляться притягательной силе этого культа — или освободиться от него, если вы уже попали в его сети.
Изменение хода событий: от напряженных усилий к самооценке
Ворчливые представители послевоенного поколения по малейшему поводу отметят, что так было не всегда. В контексте общей истории развития человека культ себя — относительно новое явление
[139]. На протяжении тысячелетий иудеохристианские ценности подчеркивали скромность и смирение (прямая противоположность культа себя) как критерии правильно проживаемой жизни. В XVIII столетии Соединенные Штаты Америки (которые отличаются в настоящее время наличием ряда самых увлеченных членов культа себя) были основаны на таких принципах, как трудолюбие, упорство и стойкость. Эпоха напряженных усилий длилась сотни лет и, надо полагать, достигла высшей точки в период так называемого молчаливого поколения (людей, родившихся в период с 1900 по 1945 год), а также во время событий начала XX века, таких как Первая мировая война, Великая депрессия и Вторая мировая война. Эпоха напряженных усилий способствовала формированию коллективного менталитета, отвергавшего превознесение собственного «я».
Однако после того как в средине XX столетия возникло движение за развитие самооценки, эпоха напряженных усилий сменилась эпохой самооценки. Эти семена были впервые посеяны в период движения гуманистической психологии 1950–1960-х годов
[140]. В частности, Карл Роджерс утверждал, что человек способен реализовать свой потенциал только в случае, если его отношение к себе «безусловно положительное». Пожалуй, еще более известный пример — теория Абрахама Маслоу об иерархии человеческих потребностей, на вершине которой находится самоактуализация, то есть полное счастье и удовлетворенность. Однако даже сам Маслоу признавал, что достичь самоактуализации крайне трудно. Весьма кстати, всего одним уровнем ниже в этой иерархии находится самооценка, а для достижения этой ступени необходимо всего лишь изменить мышление. Другими словами, нам не нужно становиться выдающимися людьми, достаточно просто чувствовать себя выдающимися
[141].
Неудивительно, что идея самооценки начала распространяться словно лесной пожар. В 1969 году психотерапевт Натаниэль Бранден опубликовал международный бестселлер The Psychology of Self-Esteem («Психология самооценки»), в котором уверенно подвел читателей к заключению, что самооценка приводит к «серьезным последствиям для всех аспектов бытия»
[142], а также что он не может «представить себе ни единой психологической проблемы (от тревоги до депрессии, страха близких отношений или страха успеха, избиения супругов и растления малолетних), которую нельзя было бы свести к проблеме низкой самооценки»
[143]. Сказать, что Бранден преувеличивает достоинства своей работы, равносильно утверждению о том, что телезвезда Ким Кардашьян вполне довольна собой.
