«Разгром» — не хроника, а литература. Ни разу не называются ни Владивосток, присутствующий за кадром как «город», ни субъект, так сказать, федерации. В 1930-м Фадеев написал: ни в «Разгроме», ни в «Удэге» он не придерживался «абсолютной географической точности». Используя «наиболее благозвучные и оригинальные» названия рек, гор и селений, он не стеснялся сдвигать их со своих мест, сохраняя «общий колорит края».
Костяк отряда Левинсона — сучанские шахтеры, но события романа разворачиваются в других местах Приморья. Сначала отряд стоит недалеко от Крыловки (это и сегодня — Крыловка Кировского района). Отсюда Морозка едет в Крыловку с пакетом: «Морозка выехал на Свиягинский боевой участок. За ярко-зеленым ореховым холмом невидимо притаилась Крыловка; там стоял отряд Шалдыбы»
[225].
Где именно стоял отряд Левинсона? Владивостокские филологи О. Рублева и Е. Кулакова в работе «Топонимическое пространство романа А. Фадеева „Разгром“» дают разные варианты ответа, каждый из которых может быть верным, поскольку речь идет о художественном тексте. По одним приметам (госпиталь, где лежит Мечик, стоит у слияния двух ключей) подходит соседний поселок Большие Ключи. Указание на то, что Морозка возвращается в отряд через реку на пароме, отсылает к Успенке — большому селу на берегу Уссури. С 1939 года это Кировский, ныне — административный центр одноименного района Приморья (в обиходе все говорят «Кировка», не всегда зная, что в Ханкайском районе Приморья есть и настоящая Кировка).
«Тревожный улахинский ветер» несет «дымные запахи крови». Улахе — старое название той части реки Уссури, которая расположена выше впадения в нее Арсеньевки (Даубихе). Улахе текла мимо сегодняшнего Булыга-Фадеево (Сандагоу), Чугуевки и Кокшаровки и сливалась с Даубихе как раз в районе Крыловки.
Отсюда Левинсон отступает на восток — в Шибиши у верховьев Ирохедзы: «Согласно брякнули мундштуки, шумно скрипнули седла, и, колыхаясь в ночи, как огромная в омуте рыба, густая вереница людей поплыла туда, где из-за древних сихотэ-алиньских отрогов — такой же древний и молодой — вздымался рассвет». Тут Фадеев выдумывает: следов Шибишей и Ирохедзы обнаружить не удалось. «Это названия… „зашифрованные“, созданные по образцу и подобию реальных», — пишут Рублева и Кулакова. Шибиши Фадеев «синтезировал» по аналогии с деревнями Унаши или Сабаши, Ирохедзу мог сплавить из Ирочхона и Хауни-хедзы.
По следам отряда идут враги: «Вся Улахинская долина, вплоть до Уссури, была занята неприятелем». Левинсон, развернув карту, говорит: «Единственный путь — на север, в Тудо-Вакскую долину… Здесь можно пройти хребтами, а спустимся по Хаунихедзе. Далеко, но что ж поделаешь…» И вот отряд выступает «в долину Тудо-Ваки, богатую лошадьми и хлебом».
Хаунихедза — нынешняя речка Быстрая, берущая начало у границы Кировского и Дальнереченского районов. Она течет на северо-восток и впадает в Малиновку — ту самую Тудо-Ваку. Последняя — уже достаточно большая река, текущая из самых дебрей Сихотэ-Алиня через села Ариадное, Савиновку, Любитовку, Малиново и Ракитное к Дальнереченску, где она сливается с Большой Уссуркой (бывшим Иманом). Русла Быстрой и Малиновки четко обозначают путь отряда.
Спустившись по Быстрой почти до устья, Левинсон отправил Метелицу в разведку. Тот встречает подростка-пастуха: «— А вон, — кивнул мальчишка в сторону огней. — Ханихеза — село наше… Сто двадцать дворов, как одна копеечка, — повторил он чьи-то чужие слова и сплюнул».
В Ханихезе стоит казачий эскадрон, дальше, в волостном селе Ракитном, — «цельный полк».
Ханихезой раньше назывался Крутой Яр Красноармейского района Приморья, но здесь мы на неверном пути: Красноармейщина — куда севернее. А вот Ракитное, сохранившее свое имя доныне, — реальный населенный пункт Дальнереченского района как раз на пути партизан, идущих долинами Быстрой и Малиновки.
Но до Ракитного еще далеко. После неудачной разведки и гибели Метелицы партизаны с боем занимают Ханихезу. Она — где-то между Малиновом и Ракитным, у впадения Быстрой в Малиновку, причем скорее — на Быстрой, судя по созвучию «Ханихезы» и «Хаунихедзы». Рублева и Кулакова, впрочем, полагают, что под Ханихезой может скрываться Любитовка, о чем говорит наличие церкви.
В Ханихезу приходят — очевидно, из Ракитного — превосходящие силы белых. «Пока собирался и строился взвод, стрельба занялась полукругом до самой реки, загудели бомбометы, и дребезжащие сверкающие рыбы взвились над селом… Пулеметы затрещали вслед, и сразу запели над головами ночные свинцовые шмели».
Люди Левинсона уходят в тайгу. Впереди — трясина, ее приходится гатить. «Люди побросали горящие головни, которые они до сих пор несли почему-то в руках, увидели свои красные, изуродованные руки, мокрых, измученных лошадей, дымившихся нежным, тающим паром, — и удивились тому, что они сделали в эту ночь».
Бойцы прорываются к «государственному тракту на Тудо-Ваку» — очевидно, дорога от Ариадного до Дальнереченска — но там их ждет засада. На тракте, где-то в районе Ракитного, отряд разбивают наголову. В живых остаются 19 человек во главе с Левинсоном, которые выходят в обетованную долину Тудо-Ваки, чтобы «жить и исполнять свои обязанности».
Итак, вот путь отряда, его зигзаги неудачи с точки зрения современной топонимики: из Кировского или Больших Ключей Кировского района — на северо-восток, по рекам Быстрой и Малиновке — на север, затем на северо-запад, к Дальнереченску.
В 2013 году мы с товарищами попытались повторить маршрут Левинсона. Начали с Кировского, где нам помогли местные краеведы Александр Грицаюк и Сергей Денисенко. По их предположениям, штаб Левинсона вначале мог стоять у Марьяновки Кировского района — неподалеку от Крыловки и Больших Ключей.
Проехать в точности по маршруту не получилось даже на японском джипе Prado. Стояла «большая вода», грунтовые дороги размыло, мосты кое-где обвалились. Возможно, получилось бы летом — посуху, или зимой — по зимнику, но не в межсезонье. Качество дорог с фадеевских времен изменилось не сильно. Разве что, правда, гатить…
Пришлось ехать к впадению Хаунихедзы в Тудо-Ваку кружным путем — через Дальнереченск. Асфальт сменяется грунтовкой, в дорожных знаках на обочинах все больше пулевых отверстий (это не отголоски Гражданской — это охотники балуются), а в придорожных деревнях — старых «москвичей» и «запорожцев» советского выпуска. Дорога (тот самый Тудо-Вакский тракт) и речка Малиновка (прежняя Тудо-Вака) переплетены друг с другом, как лианы лимонника.
С селом Ханихезой остался вопрос. Ясно, что оно где-то у впадения Быстрой в Малиновку. Это может быть Любитовка, или Малиново, или Вербное, или Зимники. Любовь Андреевна Семенова, 38 лет отработавшая в библиотеке села Малинова, рассказала, что был и реальный поселок Ханихеза — выше по Быстрой, где валили лес. Она же вспомнила жившую в Мангоу (ныне Зимники) бабушку, уже покойную. Та в свое время рассказывала, как казнили комиссара Метелицу (его так и звали Метелицей). Произошло это не в литературной Ханихезе, а в реальном Ракитном, «в том месте, где сейчас аптека, а раньше был колхозный амбар»:
