– Господин комиссар, – крикнул он, – господин комиссар! Вы можете еще раз показать мне фотографию?
Рат опять достал фото Кардакова.
– Нет, не эту, другую.
Гереон сначала не понял, что имел в виду мальчик, а потом показал ему старые фотографии обоих русских, которые были объявлены в розыск.
Взгляд мальчишки остановился на портрете Зеленского, сделанном отделом криминалистической техники.
– Вот этот, – сказал Калле, чуть задумавшись, – он вез вчера тележку. Сто процентов!
***
Вскоре после этого Рат сидел в зеленом «Опеле», направляясь в Кройцберг. Перед тем как забрать из школы Хорста Йецорека по прозвищу Хотте и Карла-Хайнца Урбана по прозвищу Калле, чтобы привезти их в Управление, он решил навестить одного старого знакомого.
Зеленского!
Фрагменты пазла в его голове теперь складывались иначе. Как уже не раз случалось в ходе расследования этого дела. Значит, Зеленский, которого они уже однажды отпустили, был все-таки как-то связан с Кардаковым! Только он не был его телохранителем. Это он положил труп Кардакова в могилу Йенике. Но зачем? Может быть, убийство Кардакова было его рук делом?
Во всяком случае, он не просто так жил в том же доме, что и пропавшая графиня.
Может быть, русский работал на Марлоу? Рат был в этом почти убежден, так как он уже однажды видел одного из людей Марлоу на Луизенуфер – Йозефа Вильчека.
Тогда у святого Йозефа были еще усы. Гереон принял его за жильца дома и, ничего не подозревая, расспрашивал о Кардакове. И Вильчек нес ему какую-то ахинею.
Йозеф Вильчек бывал на Луизенуфер, потому что приходил туда к Виталию Зеленскому. Русский, должно быть, был одним из команды Марлоу, как и его приятель со шрамом на лице. Рат был готов поспорить, что Фалин – человек со шрамом – был вторым из тех двоих с тележкой на кладбище, пусть даже ни один из мальчишек его и не узнал.
Если это действительно были люди Марлоу, возникает вопрос: зачем доктор М. распорядился выкопать труп и подсунуть его под нос полиции?
Или русские входили в группу «Северные пираты», которая конфликтовала с «Беролиной»?
Вообще, ни в одну из этих версий не вписывалось то, что оба парня работали информаторами. Конечно, информаторы не были коллегами полицейских, но для чего им понадобилось срывать похороны одного из стражей порядка и позорить всю полицию Берлина?
И на кого в Управлении они работали? На кого-то из политической полиции? Наиболее вероятным на самом деле представлялось предположение, что они имеют дело с людьми Вюндиша, которые делают тайну даже из пустяков.
На светофоре на Моритцплац загорелся красный свет, и Рат воспользовался возможностью, чтобы проверить свой «маузер». Он был готов им воспользоваться, если этот тип поведет себя агрессивно, и считал русского вполне на это способным. Комиссар не верил, что тайная царская полиция в свое время подходила к делу слишком щепетильно.
На Райхенбергерштрассе ему встретился ритуальный автомобиль. Опять труп. Каждый день умирают 124 жителя Берлина, пять из них в результате насильственной смерти, многие от несчастных случаев. Так гласит статистика, которую Рат раздобыл еще в Кёльне, чтобы подготовиться к своей работе на новом месте. И через каждые четыре дня полиции приходится заниматься делом об убийстве. Без работы в инспекции А он не останется никогда.
То, что в доме на Луизенуфер было что-то не так, Гереон понял еще на улице. У кованого ограждения, обрамлявшего небольшой сад перед домом, стояли три полицейских велосипеда. Перед дверью в задний дом дежурил полицейский из 106-го отделения полиции, которому Рат предъявил свой служебный жетон.
– Убойный отдел? Почему, господин комиссар? Это ведь всего лишь несчастный случай! – сказал его коллега.
– Обычная рутина, – пробормотал Гереон и протиснулся в дверь. Квартира господина Мюллера была открыта. Комиссар вошел туда и попал в огромную лужу воды, которой была залита вся прихожая. Маргарет Шеффнер сидела на корточках на полу и выжимала половую тряпку. Вода стекала в ведро. У хозяйки была еще уйма работы.
Квартира казалась непривычно светлой и уютной для жилища, расположенного в заднем доме. Мебели в ней было немного, поэтому вода не нанесла большого ущерба, хотя она и проникла в каждый угол. Рат прошел по луже и оказался в ванной комнате. Трое мужчин стояли рядом с ванной – двое полицейских и один мужчина в сером рабочем халате. Все трое удивленно посмотрели на полицейского. Ему не нужно было обращаться к ним с вопросом, чтобы узнать, что мужчина в халате был Германном Шеффнером.
Он предъявил мужчинам жетон.
– Произошел несчастный случай, господин комиссар, – поспешно объяснил Шеффнер. – Досадный несчастный случай.
– Что конкретно случилось? – резко спросил Рат. – Расскажите с самого начала!
Германн принял строевую стойку. Так было принято у этих солдат-любителей: они еще испытывали уважение к прусским чиновникам.
– Так вот, господин комиссар, – начал домовладелец, – когда отключилось электричество, я еще ничего не заподозрил. – Он сглотнул и продолжил: – Я заменил предохранитель и удивился, когда он тут же снова сгорел. Тогда я пошел по домам проверять, все ли в порядке с электрикой. Все было нормально, по крайней мере, в первом доме. Но когда я вошел в задний дом, мне еще на лестнице навстречу хлынула вода. И я сразу понял, что здесь что-то не так, и вошел в квартиру.
– У вас есть ключ?
– Конечно! Все ключи всегда висят наготове в моей маленькой мастерской во дворе. Поэтому я быстро взял его.
– И что вы увидели?
– Я как раз хотел рассказать: так вот, кругом была вода, больше, чем сейчас, – сейчас Маргарет в основном уже все вытерла. И здесь я услышал, как из крана льется вода, и пошел в ванную комнату. А здесь, в ванне, лежит он. Мертвёхонький.
– Кто?
– Ну этот… Мюллер, который здесь живет… жил… – тут же исправился Германн.
– И где он сейчас?
– Агент похоронного бюро только что его забрал, – отрапортовал один из полицейских. – Мы не знали, что приедет еще убойный отдел, уже прошло несколько часов после того, как это произошло. – Он откашлялся, как будто ему было неловко за свое оправдание. – Труп на всякий случай осмотрел врач, господин комиссар. После того как он подтвердил, что смерть наступила в результате удара током, у нас не было повода…
– Удара током? – переспросил Гереон.
Полицейский указал на электрический фен, который лежал на деревянном табурете:
– Он находился здесь, в ванне…
– Я вытащил вилку, – объяснил Шеффнер, заметивший вопрошающий взгляд Рата, – как только увидел это. Потом я сразу закрыл кран, ведь вода в ванне уже перелилась.
Сейчас ванна была пуста, и только ее грязный край свидетельствовал о том, что господин Мюллер/Зеленский пользовался ею от случая к случаю.
