– Шутки в сторону, но здесь поработали садисты. Они… – Шварц не договорил, потому что неожиданно распахнулась большая качающаяся дверь и в помещение вкатили две каталки с накрытыми простынями телами.
– Новые майские трупы? – спросил медиков Шварц.
Один из двух мужчин в белых халатах, которые везли каталки, кивнул.
– Из Нойкёльна. В Веддинге, кажется, сегодня спокойнее. Они уже свое пережили!
– Те, о которых вы говорите, умерли, господа! – Укоризненный голос принадлежал одному из двух мужчин, которые вошли в помещение вслед за санитарами – строгому на вид худощавому мужчине в помятом сером костюме. – Вам следовало бы проявлять большее уважение к умершим.
– Особенно если они пролетарии, не так ли, коллега Фёлькер? – отозвался Шварц. – Давно не виделись. Что привело вас в наши чертоги?
– Полицейская пуля, – коротко сказал Петер.
Фёлькер? Пользующийся дурной славой коммунистический доктор? Бём закатил глаза.
Здесь вмешался сопровождавший Петера Фёлькера высокий мужчина.
– Эти женщины погибли во время перестрелки на Германн-штрассе, – сказал он. – Вероятно, шальные пули.
Еще до того, как этот человек предъявил свой служебный жетон, Вильгельм понял, что перед ним его коллега, хотя для сотрудника полиции он был слишком элегантно одет. Но так говорили только полицейские. Или финансовые клерки.
– Рат, комиссар Гереон Рат, инспекция Е, – представился полицейский. – Мы сюда звонили.
Доктор Шварц кивнул ему и почесал подбородок.
– Да-да, – подтвердил он, – но сейчас я занят. Мы работаем со старшим комиссаром Бёмом.
Вильгельм вспомнил, что слышал об этом высоком комиссаре из «замка». Должно быть, это тот самый новичок, о котором рассказывал в столовой Ланке. Карьерист, который будет лизать пятки начальнику полиции.
– Инспекция Е?! – заорал он на коллегу. – Что вы, ищейки из полиции нравов, забыли в морге? Погибшие – это не сфера деятельности вашего отдела. Или вы сами организуете трупы?
Комиссар из полиции нравов ничего не ответил и подошел ближе.
– Я, кажется, задал вам вопрос! – прорычал Бём. – Вы оглохли?
Рат вздрогнул и принял строевую стойку. Очевидно, служил. Добрая старая прусская муштра.
– Мы проводили домашние обыски в зоне беспорядков Нойкёльна, – объяснил он. – Я случайно оказался там, когда погибли женщины.
– Вот так-то лучше, – ответил Вильгельм довольным тоном. Он с удовольствием научил бы этого высокомерного пижона хорошим манерам. – Но придется подождать. Вы ведь слышали: сейчас мы заняты. Здесь у нас серьезное убийство.
Полицейский, казалось, не слышал его вообще. Он подошел еще ближе к мраморному столу и стал рассматривать труп удивленными глазами, как будто раньше никогда не видел мертвых. Хотя он сам только что привез два трупа.
– Что вам еще здесь надо? – напустился на него Бём. – Я что, просил вас идентифицировать труп?
– Разумеется, нет, господин старший комиссар! – Рат опять вытянулся по стойке.
– Тогда позаботьтесь о том, чтобы, наконец, исчезнуть! Вы задерживаете работу!
– Действительно, – вмешался также доктор Шварц. Судебный медик нетерпеливо переминался с ноги на ногу. – Могу я попросить вас отойти от стола – нам надо продолжать, – сказал он и указал на часы, висевшие на торцевой стене комнаты. – У меня сегодня еще уйма дел. – Врач махнул санитарам: – Отвезите женщин в подвал, я займусь ими за…
– Стоп! – перебил его Фёлькер, и санитары, которые уже собрались увозить каталку, остановились. Магнус Шварц невольно посмотрел на своего коллегу. – Извините, коллега Шварц, – продолжил Петер чуть спокойнее, – я не хотел бы вас прерывать, но я вообще-то прибыл сюда не в качестве мальчика на побегушках, а чтобы присутствовать при вскрытии трупов этих женщин.
Шварц поднял брови.
– Как вы видите, коллега, у меня на столе другой труп, – сказал он. – Распоряжение о его вскрытии дано прокурором. Он имеет приоритет.
Фёлькер не отступал.
– Существует серьезное подозрение, что эти женщины были убиты прицельным выстрелом полицейского. Если вы сейчас отложите их вскрытие, полиция и прокуратура могут как-то исказить положение дел.
– То, что может быть, я предоставлю решать полиции и прокуратуре. Я всего лишь врач. – Магнусу Шварцу с трудом удалось подавить озлобленность, звучавшую в его голосе. – Так же, как и вы, коллега Фёлькер, позвольте вам напомнить. Так что вам лучше воздержаться от высказывания каких-либо подозрений.
– Прокурор все равно даст распоряжение о проведении вскрытия, – сказал Петер.
– Всему свое время, – возразил Шварц. – В первую очередь полиция попросила меня произвести это вскрытие. Вы ведь сами знаете, что я не могу делать это самовольно. – Он посмотрел на коллегу поверх очков, и в его взгляде улавливалось сочувствие. – Речь идет всего лишь о вскрытии, коллега Фёлькер. И если я сегодня вообще еще что-то сделаю, то, скорее, в угоду вам и старым добрым временам. А если вы хотите при этом присутствовать, вам придется набраться терпения.
Петер, похоже, не заметил иронии в словах Шварца. Или проигнорировал ее сознательно. Во всяком случае, он остался доволен этой фразой и уселся на деревянную скамейку возле облицованной кафельной плиткой стены. Оба санитара вышли, оставив трупы женщин в зале.
Бёму пришлось взять себя в руки, чтобы не высказать Фёлькеру все в глаза. Этот врач только мешал работать. Так же, как и этот полицейский из полиции нравов, который его притащил. Когда доктор Шварц снял с трупа простыню, зануда Вильгельм уставился на превращенные в месиво руки мужчины. Длинный полицейский ни на миллиметр не отошел от мраморного стола.
– Кошмар, – сказал он. – Похоже, его пытали!
У Бёма лопнуло терпение. С него было довольно! Не вставить ли ему и свое словцо?
– Дорогой друг, вы работаете в полиции нравов! – прикрикнул он на хитреца. – Вы считаете, что только потому, что этот мужчина обнажен, это дело должно расследоваться у вас? Если вы не хотите, чтобы сейчас и в самом деле кто-то был подвергнут пыткам, дайте нам выполнить свою работу! Вы поняли меня?
– Конечно, господин старший комиссар! – Долговязый парень принял стойку и повернулся кругом. Самое время.
– Хорошо! – Гнев Бёма почти испарился, когда он снова повернулся к доктору Шварцу. Комиссар полиции нравов сел на скамейку рядом с «красным» врачом. Оба молчали.
– Так, доктор, – сказал Вильгельм и откашлялся. – Продолжим. На чем мы остановились?
– Э-э-э, травмы, – предположил Магнус Шварц. – Они были нанесены ему профессионалами. И однозначно еще до смерти, судя по кровоизлияниям.
– Когда он умер? И как?
– Точное время смерти трудно установить. Я бы сказал, что мужчина мертв уже максимум два-три дня. Точнее я пока, к сожалению, сказать не могу.
