– Значит, он в любом случае был уже мертв, когда вчера плюхнулся в Ландвер-канал?
– Это я могу подтвердить на сто процентов, – кивнул Шварц. – Мужчина однозначно не утонул. В его легких не обнаружено воды.
– Я предполагал, что это не утопленник, – проворчал Бём. – И если не ошибаюсь, вы мне это уже подтвердили прошлой ночью. Не тяните, доктор! Я сегодня и так уже потерял массу времени.
– Причина смерти, однако, странная. Вы будете удивлены, когда узнаете ее! Бедный парень умер не от причиненных ему увечий.
– Тогда удивите меня поскорее, доктор! Что вы обнаружили?
– Героин, – коротко сказал Магнус Шварц.
– Героин? – Вильгельм действительно был поражен.
– Остановка дыхания, вызванная передозировкой диацетилморфина, иначе говоря – героина.
– Это же средство от кашля?
Шварц кивнул.
– Таблетки от кашля для морфинистов. Они использовались раньше как противоастматический препарат. Пока не обнаружили, что вызывают привыкание. Это чрезвычайно сильный опиат, его вряд ли можно приобрести на легальном фармацевтическом рынке – только на черном. И если его употребить в большом количестве, то останавливается дыхание. Но вы этого уже не чувствуете.
8
Рат с удовольствием вдохнул прохладный воздух. Некоторое время он постоял у выхода, пытаясь собраться с мыслями. У него было такое ощущение, словно он очнулся от мрачного сна. Мертвое лицо, которое пристально смотрело на него. Такая картина может возникать только после посещения морга! Комиссар зажег сигарету, глубоко затянулся и стал спускаться по ступеням.
Не было никаких сомнений!
Это был он! Однозначно.
Там, на мраморном столе, лежал тот самый русский. Мужчина, который приходил к нему пару ночей тому назад. Пьяный, который расколотил его шкаф. Как быстро, однако, все это произошло! Как быстро это превратилось в очередное расследование для убойного отдела!
Гереон еще раз сделал глубокую затяжку, поднял воротник, доходивший до самых глаз, и отправился к Ораниенбургер Тор.
Почему он ничего не сказал?
Теперь было уже слишком поздно. Они бы спросили его, почему он скрыл эту информацию, и как минимум привлекли бы его к дисциплинарной ответственности.
Рат чувствовал, как к нему возвращается с таким трудом подавляемая ярость. Эта задница – старший комиссар! Если все коллеги в инспекции А – такие же бульдоги, как старший комиссар Бём, то, спрашивается, стоит ли так стремиться к тому, чтобы там работать! Такого идиота он еще не встречал во всем «замке»! По сравнению с ним даже Ланке был любезным, отзывчивым и заботливым начальником!
Разумеется, Гереон ничего не сказал бульдогу. Скорее это был рефлекс, нежели рациональное решение.
Да и какую информацию мог бы он сообщить Бёму? Он ведь практически ничего не знал о погибшем. Борис был в его квартире всего один раз, за несколько дней до своей гибели. Он был пьян, орал и сокрушал все на своем пути. Вот и все. Борис. Рат не был до конца уверен и в имени мужчины, он знал только, что тот искал своего земляка, который жил на Нюрнбергерштрассе. И что теперь он был мертв.
Героин! Значит, он был наркоманом? И потом угодил на автомобиле в Ландвер-канал. Странный случай. И каким образом погибший русский получил повреждения рук и ног? Действительно загадочная история, подумал Рат. История, которая не должна его интересовать.
На Ораниенбургер Тор, у лестницы подземки, Гереон свернул вправо. Закурив еще одну сигарету, он отправился дальше, к вокзалу Фридрихштрассе. Скопление людей на мосту Вайдендаммер Брюкке с тех пор, когда они проезжали здесь на катафалке, заметно увеличилось. У многих закончился рабочий день, люди спешили домой или в ближайшую пивную, думали об ужине, о семье, о подруге или о кружке пива в кругу друзей. Здесь город выглядел пугающе спокойным. Кто из этих людей мог представить себе, что произошло в Нойкёльне и в Веддинге? Продолжалась ли еще стрельба на Германнштрассе? События сегодняшнего дня испортили Рату аппетит, и он только сейчас подумал о том, что весь день ничего не ел. Здесь тоже был филиал «Ашингер», прямо позади тоннеля под железной дорогой на Фридрихштрассе. Комиссар решил что-нибудь перекусить, прежде чем поехать домой. И выпить кружку пива. Или две. Сейчас он мог себе это позволить. Он бросил окурок в Шпрее и стал пробиваться через толпу. Перед вокзалом Фридрихштрассе мальчишки-газетчики выкрикивали заголовки вечерних газет: «Новые баррикадные сражения!» – «Новые жертвы коммунистических беспорядков!» – «Будет ли запрещен Союз красных фронтовиков?».
***
– Странно! – Элизабет Бенке подняла с влажного пола подвала сорванный навесной замок и стала его рассматривать. Кто-то взломал дощатую перегородку. – Это мой замок, – сказала она, заметив вопрошающий взгляд Гереона. – Я заперла на него подвал всего две-три недели тому назад. В конце концов, я не хотела, чтобы он тайком вывез отсюда свои вещи, не заплатив мне за аренду за последний месяц.
Хозяйка протянула своему жильцу дешевый покоробленный латунный замок.
– Кто его взломал? – спросила она и посмотрела на полицейского так, будто он всегда знал ответ на подобные вопросы.
Рат пожал плечами и прошел мимо нее в подвал предыдущего квартиросъемщика. В воздухе там висел затхлый запах, и было темно. Сумеречная 40-ваттная лампа, висевшая в подвале, давала мало света, и глаза Гереона некоторое время привыкали к темноте.
– Когда ты была здесь в последний раз? – спросил он.
Элизабет задумалась.
– Наверное, на прошлой неделе.
– И тогда замок не был взломан?
– Понятия не имею. Я не обратила внимания. Ведь мой отсек вон там.
Женщина указала на два шатких шкафа, в которых пылились стеклянные банки для консервирования. Рядом стоял большой ящик для картофеля.
– У Кардакова есть еще ключ от входной двери? – спросил комиссар.
– Конечно, нет.
– В таком случае его здесь не было, и он ничего не выносил.
– Не похоже, что отсюда вообще кто-то что-то выносил.
Фрау Бенке была права. До самого потолка здесь громоздился всякий хлам. У задней стены стоял старый шкаф, на который опиралось несколько картин в рамах, у боковой размещался ржавый велосипед, но больше всего здесь было ящиков, стоявших штабелями, один на другом.
– Как долго он здесь жил? – спросил Рат.
Хозяйка пожала плечами:
– Года три.
– Всего три года – и столько барахла? – Гереон покачал головой. – Мне кажется, здесь должен покопаться специалист. Подходящая работа для полицейского.
Бенке кивнула.
– Я пойду наверх и приготовлю нам чай, – сказала она, оставляя квартиранта одного. Он попытался не задумываться над тем, что могли означать ее слова, и снял первый ящик.
