– Мы уже закончили, – сказал этот мужчина, когда Рат обратился к нему. – Уже час дня.
– Что делать! Криминальная полиция тоже сегодня работает! – возразил ему комиссар. – Преступники не придерживаются рабочего графика.
– Мне нужно еще сходить на склад, за бланками.
– Я вас не задержу. Мне нужна всего лишь небольшая справка по адресу.
Седовласый вздохнул и стал поворачивать ключ в обратном направлении.
– Н-да, но тогда я надеюсь, что криминальная полиция также окажет мне услугу, если у меня в этом будет необходимость.
Он привел Рата в аккуратно убранный кабинет и достал из кармана пальто футляр с очками. За низкой деревянной перегородкой, которая отделяла посетителей от сотрудников отдела, ровными рядами располагались письменные столы, стеллажи и каталожные шкафы.
– В какой инспекции вы работаете? – спросил сотрудник бюро.
– В инспекции Е.
Старик быстро посмотрел на полицейского поверх очков, которые он только что нацепил.
– Какая буква?
Рат чуть было не сказал еще раз «Е», но потом понял, что имел в виду его собеседник.
– «К», – коротко ответил он.
Седовласый с шумом открыл шкаф на роликах.
– А фамилия полностью?
– Кардаков.
Старик уже выдвинул ящик и начал искать.
– Алексей Иванович Кардаков, – добавил Гереон, надеясь, что этим поможет сотруднику паспортного бюро.
Но тот внезапно прекратил рыться в картотеке.
– Но это не немецкая фамилия, – сказал он.
– Нет. Кардаков – русский.
Собеседник комиссара закатил глаза. Он задвинул ящик, закрыл шкаф и шумно зазвенел ключами.
– А вы не могли это сразу сказать? – спросил он и, не дожидаясь ответа, добавил: – Пойдемте со мной.
Он провел Рата через три следующих кабинета, каждый из которых выглядел, как первый.
– Комната сто пятьдесят два. Паспортное бюро для иностранных граждан, – объявил старик, когда они оказались в четвертом кабинете. Всю дальнейшую процедуру Гереон уже знал. Шкаф на роликах, ящик, поиски. Это продолжалось недолго. Старик вынул из ящика карточку.
– Вот он… Кардаков, Алексей Иванович. Родился двадцать пятого июля тысяча восемьсот девяносто шестого года в Санкт-Петербурге, в России. Зарегистрирован в Берлине пятнадцатого декабря тысяча девятьсот двадцатого…
– Мне нужен адрес!
– Не спешите, молодой человек. – Опять полный упрека взгляд поверх очков. – Зарегистрирован в Берлине пятнадцатого декабря тысяча девятьсот двадцатого… – повторил он голосом, исполненным спокойствия, которое сводило Рата с ума. Это был тип прусского чиновника, от которого полиции никогда не было никакого толку. – Проживает на Нюрнбергерштра…
– Нет, это его старый адрес.
– Дорогой господин комиссар! Зачем вы меня, собственно говоря, беспокоите, если вы уже все знаете?
– Извините, но этот человек выехал оттуда месяц назад.
Сотрудник бюро стал изучать листок.
– Здесь об этом ничего не сказано. Кардаков уже три года проживает по этому адресу. – Он еще раз взглянул на бумагу. – Через неделю он должен продлить свой желтый паспорт. Иностранцы обязаны это делать каждые полгода. Тогда он, воспользовавшись случаем, укажет новое место проживания. Шестнадцатого мая я смогу вам что-то сказать.
– Благодарю вас, вы очень мне помогли, – сказал Гереон приветливым голосом, насколько для него это было возможно. Но внутри у него все кипело. Больше всего ему хотелось удушить этого старика, но потом ему в голову пришла более подходящая идея. – Подождите, – сказал он, когда седовласый уже стоял у двери. – Подождите! Вы мне можете оказать еще одну услугу? Мне нужен адрес одной женщины. Лана Никорос.
Старик что-то проворчал, но не стал возражать.
– Похоже, что это тоже не немецкая фамилия, – сказал он.
***
Визит в «замок» оказался не очень удачным. Ни в отделе криминалистической техники, ни в паспортном бюро Рат не получил никакой информации, которая помогла бы ему в расследовании. Лана Никорос не была зарегистрирована в Берлине. Но, по крайней мере, он теперь знал, что Кардаков скоро должен продлить свой паспорт. Если он не появится, то будет как минимум ясно, что русский действительно исчез. Если бы дело было только в последней арендной плате, то он как иностранец ни за что не стал бы рисковать и жить в Германии без действующих документов.
Большие белые буквы оторвали комиссара от его мыслей. «ИНСПЕКЦИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ УБИЙСТВ». Гереон не отрываясь уставился на стеклянную двустворчатую дверь. Каким-то образом он очутился на втором этаже. Сила привычки? Неделю назад он уже однажды стоял перед этой дверью и тогда впервые увидел ее. Сегодня коридор был пуст. Рат быстро повернулся и направился в то крыло здания, где располагалась полиция нравов. Не хватало только встретить здесь Вильгельма Бёма! Но и в коридоре инспекции Е было все спокойно: из кабинетов не доносилось ни звуков, ни голосов, ни стука пишущих машинок. А вот этажом выше, в политическом отделе, все еще продолжалась напряженная работа. Из-за майских беспорядков камеры полицейской тюрьмы были переполнены. Но в инспекции Е сегодня не работал ни один человек. Их офис должен был сегодня быть оазисом покоя внутри суетливого города. Самое подходящее место для размышлений вообще-то.
Дверь была не заперта. Комиссар рассчитывал, что в кабинете никого нет, и был очень удивлен, когда увидел там своего коллегу.
– Штефан!
Новичок Йеннике сидел за письменным столом Дяди, углубившись в гору бумаг. Услышав свое имя, он выпрямился.
– Привет, Гереон! – Йенике, похоже, был удивлен не меньше, чем Рат. – Господи, тебе эта банда тоже не дает покоя? Я хотел еще раз посмотреть дело Кёнига. Этот тип не выходит у меня из головы. Обычный, порядочный фотограф – и вдруг такое свинство.
– Дело Кёнига отдела IA? Оно лежит у меня в столе. Это я его нарыл, не Бруно.
– Точно! – Штефан запихнул бумаги с письменного стола Вольтера назад в ящик и задвинул его.
– Это я бы долго искал.
Ящик письменного стола Рата был еще полупустым. Он быстро нашел папку, в которой были отмечены политические предпочтения Кёнига, и бросил ее Йенике.
Коллега ловко поймал ее. Говорили, что он играл в гандбол.
– Спасибо! – Светловолосый молодой человек прошагал с папкой к своему письменному столу. – А что тебя принесло сюда в воскресный день?
Хороший вопрос. У Гереона не было желания притворяться, что он увлечен этим порноделом, чтобы потом, чего доброго, вместе с новичком ломать голову над делом Кёнига. А то, что он искал русского по имени Кардаков, мальчишки не касалось.
– Скука, – ответил он. – У меня нет автомобиля, который я мог бы помыть.
