Рат не собирался дать себя запугать. То, что Бём велел раздать фотографии, в конечном счете давало ему служебный повод продолжать расследование по делу Бориса.
– Было дано официальное распоряжение начальника полиции о поддержке инспекции А в конкретном деле, – сказал он и сам испугался своей слишком бюрократической фразы. – И я буду заниматься этим, ни больше ни меньше.
– Мне ты не должен ничего доказывать, Гереон. Ты уже показал, что ты хороший полицейский. И моя оценка содержится в твоем личном деле. – Вольтер сделал паузу перед следующей фразой. – Или ты хочешь завоевать симпатии маленькой сладкой стенографистки? В этом я, конечно, не смогу тебе помочь.
Сработало! Как удар под дых. Рат внутренне стал ловить воздух. Почему Бруно хотел его задеть? Потому что он сам был задет? Потому что он чувствовал, что коллегу, которого он в течение короткого времени научился ценить, потянуло на другую сторону стеклянной двери? Вероятно, он испытывал это слишком часто.
– Смотри фактам в глаза, Бруно, – проговорил Гереон, пытаясь, невзирая на злое замечание, оставаться спокойным и деловым. – Если я могу чем-то помочь в расследовании убийства, я это сделаю. Ты не можешь требовать от меня действовать вопреки распоряжениям начальника полиции.
– Я требую от тебя только одного – чтобы ты свою рабочую энергию полностью предоставил в распоряжение инспекции Е. Что, ты думаешь, тебе это даст, если ты поможешь Бёму с его грёбаным трупом? Что, ты думаешь, он скажет? Ты будешь рад, если вообще услышишь хоть «спасибо»! Он воспользуется твоей информацией, чтобы раскрыть дело. А потом Дёррцвибель одного его благодарно похлопает по плечу.
Возможно, Бруно был прав. Но Рат вовсе не собирался помогать Бёму. Этой заднице! Он хотел всего лишь не допустить, чтобы Вольтер слишком задевал его интересы.
– Распоряжение начальника полиции дано для всех, – сказал комиссар.
Он действовал, как его собственный отец. Спрятаться за служебные инструкции, если не хочешь выдать никакую информацию.
– Не надо действовать так формально, мой мальчик! – Тон Дяди опять стал более миролюбивым. – Пока ты в полную силу занимаешься нашей работой, ты можешь делать все, что ты хочешь. Но не забывай, на кого ты работаешь. И если слишком часто будешь путать буквы Е и А, я не буду всякий раз ставить свою широкую спину между тобой и Ланке, если будут возникать неприятности, это ты должен знать.
– У тебя есть какие-нибудь причины для жалоб? Мы прочешем кучу нелегальных ночных притонов, а это кое-что или нет? А с Ланке я разберусь сам.
Вольтер засмеялся.
– С Ланке? Это было бы великолепно! С ним никому из нас не стоит тягаться, не имея поддержки. Он опаснее, чем сутенер, которому расцарапали машину. – Дядя протянул Гереону руку. – Давай, прощено и забыто! Я немного переутомился. Нам нельзя ссориться.
Рат чуть помедлил и протянул руку в ответ. Гневные складки на лице Вольтера исчезли так же быстро, как и появились.
– Вообще-то я хотел пригласить тебя к себе, – сказал Бруно. – Послезавтра у меня в гостях будет несколько друзей. Было бы неплохо, если бы и ты пришел.
В среду вечером! Канун Вознесения. Вечер, который он зарезервировал для Шарлотты! На этот раз комиссар не мог отговориться. Приглашение было предложением примирения, и он должен был его принять. Да он и хотел его принять. Бруно называл его своим другом, а ему были нужны друзья в этом городе.
– В среду вечером? – переспросил Гереон. Ему придется отменить встречу с Шарлоттой. – Если у меня не будет сверхурочной работы, то с удовольствием приду. Но у меня строгий шеф.
– В среду не будет сверхурочной работы. Мы сделаем все сегодня. А то, что не успеем до среды, отработаем в праздники! – Бруно усмехнулся. Улыбаться он просто не умел.
13
Когда он вышел на небольшую площадь перед вокзалом Фриденау, было уже темно, но улицы в этом квартале были хорошо освещены. Совсем иные ощущения по сравнению с Силезским вокзалом. Комиссар вспомнил свой визит в «Плазу». Ему надо было бы повторить его. Накануне вечером он еще раз поговорил с Глорией, а потом поехал домой и без ног свалился в постель. Барменша его не обманула, теперь он был в этом уверен.
– Если он захочет с тобой говорить, он будет с тобой говорить, – сказала она, немного обидевшись на то, что он ей не поверил. – А если нет, то ты ничего не сможешь сделать.
Два последних дня Гереон и его коллеги сидели в конторе допоздна. Бруно их не щадил. Они работали сверхурочно не только в понедельник, но и накануне, однако Дядя сдержал слово и сегодня в пять часов отпустил их по домам. Все старались успеть как можно больше, но работы на следующий, праздничный день им избежать не удалось. Тем не менее ничто не мешало Рату и завтра закончить работу вовремя. Тогда у него был бы свободный вечер. Сначала можно пойти в кино, потом где-то поужинать. И, возможно, сходить на танцы. С Шарлоттой.
Он вспомнил, как в понедельник искал ее по всему «замку». Тайком, конечно. Он не мог просто так пойти в инспекцию А. Когда у него получалось заглянуть туда, комиссар всюду высматривал фройляйн Риттер. Он использовал каждую возможность, чтобы ненадолго улизнуть из кабинета, он искал ее в «Ашингер» и в столовой и то и дело околачивался в коридоре перед стеклянной дверью, ведущей в убойный отдел. Все безуспешно. Поздним вечером Гереон вернулся домой, так и не увидев ее за бесконечно долгий день, не говоря уже о том, чтобы с ней поговорить. Решение пришло к нему при взгляде на телефон возле кровати. Все сотрудники криминальной полиции должны быть в пределах досягаемости, поэтому с ними всегда имелась телефонная связь. И хотя Шарлотта являлась всего лишь стенографисткой, ее отличало честолюбие. У Рата появился крошечный шанс, хотя он не очень в него верил. Лишь у немногих имелся дома телефонный аппарат, но попытка того стоила. Он полистал телефонную книгу и наткнулся на следующую запись: Ritter, C., Spenerstrasse, 32, NW HANSA 3919. Может быть, ему повезет. Полицейский набрал номер и стал горячо молиться, чтобы на проводе не оказался какой-нибудь Карл или Кристиан
[24].
– Овербек, – ответил женский голос.
Наверное, он ошибся номером. Мужчина хотел уже чисто рефлекторно положить трубку, но потом нашелся.
– Добрый вечер, это комиссар Рат. Извините за поздний звонок, фройляйн Шарлотта Риттер…
– Почему поздний? Раз уж Полицейское управление звонит до полуночи, то это еще не поздно, насколько я уже это усвоила. Одну минуту. – Женщина положила трубку рядом с аппаратом и крикнула: – Шарли, тебя к телефону. Из Управления!
Гереон услышал, как хлопнула дверь. А потом раздались шаги, и в трубке послышался какой-то треск, когда стенографистка подняла ее.
– Бём?
Это был ее голос. Он почти забыл, что должен ответить.
