Некоторое время спустя Рат сидел в горячей ванне, погрузившись в свои мысли. Он еще не знал точно, как ему освободиться от туфель, но, вероятно, лучше всего было бы бросить их, как и велосипед, в канал – конечно, в другом месте, примерно на расстоянии в несколько километров. Ему все равно надо было ехать сегодня в Кройцберг, а дом на Луизенуфер находился совсем недалеко от Урбанхафен. Прежде чем приступить к выполнению задания инспекции Е, он хотел взглянуть на квартиру графини Светланы Сорокиной.
Он должен раскрыть это проклятое дело. Особенно теперь! Чьи интересы он задел своей слежкой? Терьер, которого они натравили на него, только убедил комиссара в том, что он вышел на правильный след. Марлоу явно замешан в игре – возможно, именно он послал за Гереоном того парня, который лежит сейчас в бетоне. Доктор М. имел какое-то отношение к смерти Бориса, и Гереон Рат был намерен выяснить, какое именно. В любом случае Марлоу знал о золоте Сорокина. И Алексей Кардаков работал на него и был в близких отношениях с графиней Сорокиной. Любезная парочка исчезла, а третий русский был мертв.
Когда Рат вылез из взбодрившей его воды, он почувствовал себя лучше. К нему постепенно возвращалась прежняя энергия. Прежде чем выйти из ванной, он заглянул в печку и не обнаружил там никаких остатков ткани – все превратилось в пепел. Его любимого костюма больше не существовало. Теперь ему оставалось лишь избавиться от обуви и надеяться на то, что строительные работы в квартале Штралау продолжатся в хорошем темпе.
***
– Вы теперь будете заходить каждую субботу? Потому что знаете, что моего мужа нет дома? Или почему?
Она его сразу узнала. На лестнице так же пахло моющими средствами, как и неделю назад. Гереон снова помешал ее домашней уборке. На лестничной площадке еще стояло ведро.
– Мне надо задать вам еще пару вопросов, фрау Шеффнер. – Рат на этот раз не предъявил ей свое служебное удостоверение. Она впустила его и так. Он не стал садиться в кресло, а предпочел говорить с ней стоя. Шеффнер в это время демонстративно махала по полкам тряпкой для пыли.
– На этот раз я ищу женщину…
– Э-э-э… я уже замужем!
– …одинокую женщину, которая живет в этом доме. – Рат не дал сбить себя с толку этим язвительным юмором. – Женщину, которая некоторое время тому назад уехала.
– Почему же вы ничего не сказали на прошлой неделе? Речь шла о каком-то русском! А сейчас вы, наверное, имеете в виду фрау Штайнрюк. Она считает себя довольно утонченной дамой, но при этом живет в маленькой лачуге под крышей. Но она не русская, я бы это знала.
Полицейский решил не полагаться на информацию дамы-портье. Он даже не говорил ей, что искал русскую – это не должно ее интересовать. Гереон попросил фрау Шеффнер открыть квартиру той женщины, и она принесла из деревянного сарая во дворе ключ, после чего стала театрально изображать одышку, поднимаясь перед ним по лестнице. Ингеборга Штайнрюк жила в первом доме из тех, что располагались во дворе, на самом верхнем этаже. Когда Рат зажег свет в прихожей, где не было окон, любопытная Шеффнер остановилась сзади.
– Извините, что я прервал вашу уборку, – сказал комиссар, обернувшись к толстушке, – но теперь вы можете продолжать.
Хозяйка с недоумением посмотрела на него.
– Я верну вам ключ, когда закончу здесь, – добавил Рат. – Или мне просто повесить его в сарай?
В глазах женщины на секунду вспыхнуло недоверие и, как показалось Гереону, обманутое любопытство, но потом она молча повернулась и стала спускаться вниз по лестнице. Связку ключей она оставила в замочной скважине. По крайней мере, эта дама испытывала достаточное уважение к властям, чтобы не просить предъявить ордер на обыск. Рат вошел в квартиру.
Она выглядела более убранной, чем он ожидал. Вероятно, это была работа Ильи Тречкова. Даже цветы под небольшими мансардными окнами – единственным источником света здесь, наверху – кажется, были политы. Квартира состояла из мансардной комнаты, в которой размещались кровать, шкаф и маленький стол со стулом, небольшой кухни и совсем крохотной ванной. На резиденцию графини, семья которой располагала сказочным состоянием, это в любом случае похоже не было. О каком-то налете роскоши напоминал лишь электрический фен для волос, который лежал под зеркалом в сверкающей чистотой ванной.
Взгляд Рата блуждал по комнате. Он искал какую-то отправную точку, что-то, что могло бы подсказать ему, в каком направлении он должен вести свое расследование. На стене над кроватью висела книжная полка. Все книги были на немецком языке. Ни одного русского названия, ни одного русского автора. Комиссар полистал книги. Ничего особенного, никаких записок – ничего! Эта женщина действительно приложила все усилия, чтобы скрыть свои русские и аристократические корни. Корзина для мусора под столом была пуста. Если Сорокина действительно сбежала, она определенно постаралась не оставить никаких улик. А если она что-то и просмотрела, то Тречков уже давно это обнаружил. Все здесь выглядело так, будто он хорошо потрудился.
Гереон не нашел ни одной фотографии. Ни на стенах, ни на тумбочке, ни в ящиках. Никаких плакатов, ничего, что указывало бы на профессию певицы. Рат достал из кармана программку «Делфи» и посмотрел на лицо Светланы. Красивая женщина. Почему же она исчезла?
Было только три предположения: она сбежала внезапно очертя голову, ее увезли насильно или кто-то ее убил. Сбежала ли она с Кардаковым? А может быть, люди Сталина вывезли ее в Москву? Или она была на совести Кардакова так же, как и Борис, потому что Кардаков хотел присвоить золото, и ему мешали оба – и курьер, и владелица? Рат очень немного знал о своем предшественнике-арендаторе, чтобы судить, способен тот на такое или нет. Правда, в своей профессии комиссар сталкивался с тем, что люди иногда совершали такие поступки, которые, казалось бы, были им совершенно несвойственны.
Платяной шкаф был полон вещей – простых, но свидетельствовавших о хорошем вкусе хозяйки. Рат снял с вешалки платье в осенних тонах и стал его рассматривать. Графиня, должно быть, была изысканной дамой. Он просмотрел весь шкаф. В нем висело и одно зимнее пальто. Значит, она исчезла после волны жаркой погоды? Или была вынуждена его оставить? Пальто было более старым, чем выглядело. Подкладка в одном месте разорвалась. Нет, не разорвалась, а была аккуратно отпорота. Гереон стал внимательно рассматривать это место. Создавалось такое впечатление, что кто-то хотел что-то вынуть из-под подкладки. И этому «кому-то», очевидно, повезло. Рат обыскал все пальто и ничего не нашел. Потом он тщательно осмотрел комнату. Ничего! Все было стерильным, как в клинике, и полицейский понял, что он должен еще раз нанести визит Тречкову.
Вскоре после этого он снова встретился с фрау Шеффнер. Она, пока он исследовал комнату Сорокиной, поставила свое ведро и мыла лестницу в заднем корпусе. Оторвавшись от работы, женщина подняла голову. У нее было красное, мокрое от пота лицо.
– Вы здесь? – удивился Рат. – А я думал, вы сначала моете лестницу в первом доме?
Толстушка выразительно вздохнула. Ее жирные плечи затряслись, когда она стала шумно выжимать тряпку.
