– Мой первый опыт в качестве специалиста по бетону, – сказал Шварц, подойдя к столу для вскрытий.
– Я думаю. Трупы в бетоне – редкое явление, не так ли? – Рат надеялся, что врач Шварц не заметит нервозности, с которой он явился сюда.
– Я бы не сказал, мой друг, – возразил Шварц. – В Берлине сейчас много строят, и некоторых умерших не удостаивают подобающей могилы. – Он подмигнул Гереону. – Я даже не хотел бы знать, сколько новостроек возведено в этом городе на костях. Но этому пусть удивляются археологи через тысячу лет.
Он снял с трупа белую хлопчатобумажную простыню. Вильчек выглядел сейчас значительно чище, чем в котловане.
– Я позволил себе уже кое-что подготовить, – сказал медик Шварц, – чтобы вы не теряли слишком много времени.
Голова Йозефа выглядела, как пивной бокал с открытой крышкой. Шварц заранее аккуратно вырезал по кругу верхнюю часть черепа, чтобы добраться до мозга. Спасибо и на том. По крайней мере, он освободил Рата от жуткого звука пилы по кости, который тот воспринимал не лучшим образом – значительно хуже, чем, например, кровь или лицо, с которого снята кожа и в глазницах которого, как два стеклянных шара, застыли глазные яблоки.
– Основная часть бетона, к счастью, пристала к одежде, так что на теле загрязнений не так много, – сообщил Магнус Шварц. – Один фрагмент я обнаружил во рту, но он попал туда уже после смерти. Таким же образом бетон попал в череп, вот через это отверстие. – Он указал на пустую глазницу, которая, наряду с вскрытым черепом, придавала лицу Вильчека еще более зловещее выражение.
Рат вздохнул. Доктор Шварц не только провел предварительную работу, он, по всей вероятности, уже основательно исследовал труп. Судебный медик хотел просто нагнать немного страха на нового комиссара, пришедшего на службу в инспекцию А.
– Вы можете уже сказать что-то определенное о причине смерти? – спросил Гереон. Он задавал рутинные вопросы, которые полицейский, расследующий убийство, обычно задает судебному эксперту, чтобы скрыть свою нервозность.
– По крайней мере, это не отравление бетоном, как могло бы показаться, – сказал Шварц. Он открыл жестяную банку и показал Рату испачканную кровью пулю. – Ее он получил в глаз, и это не пошло ему на пользу.
Полицейский рассеянно кивнул и почувствовал, как его бросило в жар. Проклятая пуля! Он это предвидел. Конечно, она застряла в голове. И доктор ее обнаружил.
– Пуля немного деформирована – скорее всего, это был рикошет. Более вероятно, что произошла трагическая случайность, нежели целенаправленный выстрел, – предположил Магнус Шварц и бросил пулю назад в жестяную банку. Из-за крови и мозгового вещества на пуле она издала чуть приглушенный звук. – Работа для ваших коллег-баллистиков, – добавил доктор, закрутив банку и передав ее комиссару.
– Вы на сто процентов уверены в причине смерти? – спросил Рат, взяв в руки невзрачную банку.
Шварц пожал плечами:
– Я еще никогда не видел человека, который бы выжил с такой штуковиной в мозгу. А другой причины смерти я не вижу. В бетон он попал позже. Когда его поместили в котлован с бетоном, он был уже мертв. Ничто не указывает на то, что он задохнулся. И других повреждений, которые могли бы вызвать смерть, я тоже не обнаружил. Только плохо заживший перелом костей носа. Но от этого не умирают, и кроме того, этому перелому уже года два.
– Можете ли вы исключить все остальные возможные причины смерти? Например, отравление?
– Юный друг, если вы непременно на этом настаиваете, я могу вскрыть желудок. Но, поверьте мне, при этом будет не самый приятный запах.
– Я знаю, – сказал Рат, – но это необходимо.
Врач Шварц засмеялся.
– Вы мне нравитесь! Вы не останавливаетесь ни перед чем! Но я могу вас успокоить, комиссар. Это я тоже уже сделал. – Судебный медик спустил простыню ниже пупка. На груди и животе трупа видны были свежие разрезы, вновь наскоро зашитые. – Я исследовал состояние жизненно важных органов, а также содержимое желудка. Ничего необычного. Остатки жареных колбасок и пива. – Он снова натянул на тело простыню. – Но вас могло бы заинтересовать кое-что другое! – Шварц поднял запястье на правой реке Вильчека и немного повернул его. – Наш друг перед своей внезапной смертью, похоже, стрелял и сам. Об этом говорят следы пороха, свидетельствующие о возможной стрельбе. Но не зацикливайтесь на этом, это всего лишь вероятность.
– А когда умер наш герой? – спросил Гереон. Он по-прежнему монотонно задавал свои банальные вопросы, как раньше читал «Отче наш» в церкви. Автоматически, не слыша собственных слов и тем более слов доктора Шварца. Мысли его были заняты другим.
Пуля.
Шарик металла в жестяной банке, которую он держал в руке, до сих пор был самым горячим следом в этом деле. Даже если он будет из кожи вон лезть, это всего лишь вопрос времени, пока не выяснится, что пуля, которую доктор Шварц извлек из мозга Вильчека, была выпущена из служебного оружия комиссара по уголовным делам Гереона Рата.
– Я надеюсь, этого достаточно, господин комиссар? – донесся до него голос Магнуса.
– Что вы сказали?
Слова судебного медика разом вернули полицейского в реальность. Шварц смотрел на него поверх очков.
– Конечно, я пришлю вам еще протокол вскрытия в письменном виде, мой дорогой, но я думаю, вы все слышали! В конечном счете я говорю с комиссаром по уголовным делам, а не со студентом-медиком. Или я ошибаюсь?
– Извините, доктор. – Рат откашлялся. – Я немного отвлекся. Повторите, пожалуйста, то, что вы сказали.
– Для студента я бы не стал этого делать. Я надеюсь, вы сумеете это оценить. – Врач Шварц снова сдвинул очки на лоб и неожиданно заговорил официальным тоном: – Как я уже сказал, из-за сильного загрязнения открытой раны я не могу точно определить, когда наступила смерть. Кроме того, затруднительно сделать точный вывод еще и из-за того, что труп находился в бетоне, что в любом случае замедляет его разложение.
Гереон кивнул. Хоть что-то принесла эта сумасбродная затея с бетонной могилой.
– Во всяком случае, я могу сказать совершенно точно, – продолжал Шварц, – что труп не слишком долго находился на воздухе. Бедного парня забетонировали вскоре после его смерти. Но когда точно он угодил в бетон, невозможно определить с помощью простого судебно-медицинского обследования. Для этого потребуется несколько дней, а может быть, и целая неделя.
– Большое спасибо, доктор.
– Протокол вскрытия я пришлю вам завтра, – сказал Магнус Шварц и снова накрыл труп Вильчека простыней. – Там будет и подробная информация о состоянии жизненно важных органов, о содержимом желудка и о прочих аппетитных вещах…
***
Пуля тихо позвякивала в жестяной банке, когда Рат шел назад через демонстрационный зал к фойе. Каждый ее звук напоминал ему о бомбе замедленного действия, которую он нес.
«Это мог быть рикошет».
