– Иван.
– Михаил.
– Что делать думаете? – глянула шаманка сквозь Мишку и прямо ему в затылок.
Тот посчитал, что нет нужды таиться, и все выложил – про голубиную лапку, колбу, первоначальный план похода и появление непрошеных конкурентов.
Иван рассказал о засаде на Рытом, долине и слежке. Потом перешел к судьбе пропавшей экспедиции.
Адыга сначала молчала, а потом встала и сняла с полки какую-то фотографию. Протянула Ивану. На поблекшем черно-белом снимке размером с тетрадный разворот сидели путешественники и носильщики. В группе центральное место занимал явный инородец со смуглым, будто закопченным, лицом и щегольскими усиками. Стояли упакованные вещи, клетки с голубями, оружие.
– Смотри: голуби! Четыре клетки было, – заговорил Иван.
– Не долетели… – прошептал Мишка.
– Оттуда никто не вернется. Как не вернулся мой прадедушка Жаргал, – глухо произнесла шаманка. – Кстати, вот он, – потыкала она холеным длинным пальцем с ухоженным ногтем в фотографию. – Там не помогут ни телефоны, ни «эсэсы» ваши и вообще ничего…
– Почему? – буркнул Птахин.
– Потому что из всех, кто ушел и или еще только собирается, один ты, Миша, способен заглядывать в невидимое и угадывать будущее. Мало того, лишь ты сможешь справиться там, но при условии, если я останусь на внешней стороне. Тебе придется много думать над знаками и угадывать, что делать дальше. Готов? – спросила она безо всякого перехода, «заглянув» очередной раз парнишке в мозг.
– Наверное, раз уж приехали… – пожал плечами Мишка, думая про себя: «Надо же, вторая шаманка то же самое говорит».
Приятно, конечно, когда твои способности признают, но все-таки странно становится и даже страшно.
– Решено! – поднялась Адыга. – Я иду с вами, тем более что парня твоего тоже придется «вытаскивать», – повернулась она к Ознорскому.
– Какого?
– А мальчишку. Светлолицый. Волос темный, кучерявый… – улыбнулась шаманка.
– Юрка?
– Он, он! Пойду, чтобы его «вытащить»…
– Зачем? – опешил Иван.
– А он наших кровей – шаманских. Помогать придется. Кстати, у вас еще бумага должна быть официальная. Глянуть бы.
– Наверное, ответ из Улан-Удэ, – засуетился Мишка, угадывая, о чем речь.
Ознорский достал ксерокопию факса и протянул Адыге.
– Могу себе оставить? – спросила шаманка.
– Конечно!
Похоже, ситуация с невидимым тревожила уверенного атеиста.
«Ну ничего! – мстительно улыбался Мишка. – Человек такая скотина – ко всему привыкает. Правильные ты, дядя Ваня, слова на пароходе о морской болезни сказал». – Однако вслух говорить не стал. Небезопасно. Крутоват характер у дядьки. Можно и на затрещину нарваться.
Трифоныч ждал их на лавочке возле дома.
– Поговорили? – участливо спросил он.
– Поговорили! – ответил Мишка.
– И что? – не отставал надоедливый дед.
– А ничего интересного – туман один, – улыбнулся паренек. – Ночевать приду в десять-одиннадцать, тогда и покажете, где спать, а может, нас и двое будет.
– Кто двое-то? – повернулся к племяшу Иван.
– Ты же говорил, Сеня с отцом придут.
– Огород у них, – ответил дядька. – Огород и скотина. Не могут они надолго.
– Задумал что-то дедок, – заметил Иван за ужином в кают-компании.
– С чего ты взял? – удивился Мишка, набивая рот жаренной на сале картошкой.
– А с того! Какой он сначала приставучий был, а когда обратно шли, все думу думал и с вопросами уже больше не лез.
– Может быть, но только что он сделает? Я когда ночевать пойду, все у него «прокачаю».
– Как бы он тебя не «прокачал»! – разозлился дядька. – Эх! Не нравится мне все это. А с Юркой что произошло? Отчего спасать-то его будем?
– Ложись лучше спать. Завтра на Рытый рулить, потом ущельем шагать. Слышал, что шаманка сказала? Надо готовиться к трудностям…
А Трифоныч все уже обдумал и подпрыгивал от нетерпения. Мишка же никак не шел…
– Ну где ты?! – чуть не кричал в сгущающиеся сумерки Трифоныч. – Где?
Наконец около десяти вечера хлопнула калитка.
Тявкнул в кой-то веки цепной пес, почти ровесник хозяина по собачьим годам.
«Надо же, загавкал! – удивился старик. – И в чем опасность?»
– Петр Трифонович! – раздался голос подростка. – Показывайте гостиницу!
«Видать, поужинал, – позавидовал дед. – Молока-то не спрашивает».
– Я еды принес! Заходите в гости. – Михаил стоял посреди двора, выразительно размахивая пакетом с продуктами.
– А, да-да, – забеспокоился Трифоныч. – Ты в заежку давай!
– Вот я и дома! – бахнул на стол пакет мальчишка.
– С заложкой аккуратнее: сложно открывается, – участливо предупредил хозяин.
– Кушать будете?
– Мне идти надо, я же тебя ждал – показать, где и что, а сам побегу. Вернусь – посидим… Молочка? – предложил Трифоныч.
– Э, нет! Ждать я не могу, спать буду! Еду на столе тогда оставляю.
– Значит, я тебя не бужу, – облегченно подытожил Трифоныч.
Старик бежал в сгущающихся сумерках в порт. Там, по его подсчетам, работал сегодня сторожем свояк – бывший капитан «ярославца» на пенсии. Уж он-то подскажет, где можно спрятаться на корабле.
Да, да, дорогой читатель. Не больше и не меньше. Стихийно появилась еще одна конкурирующая фирма. И пусть это попахивало авантюрой, Трифоныч со своей неуемной натурой всерьез рассчитывал на успех.
Свояк оказался на месте, он выяснил суть задуманного и тут же напросился в долю. Предложил присмотреть за хозяйством – мало ли что.
«Неплохо, – рассуждал Трифоныч. – Страховка не помешает».
По словам свояка, спрятаться на корабле можно в двух местах – якорной и румпельной. В последнюю вообще редко заглядывают. Забраться можно, открыв люк рычагом, а после «задраиться» изнутри.
Все становилось на свои места – план зрел!
Но в сторону дома Трифоныч не спешил. Пускай гость заснет, да покрепче.
За много лет старик впервые ощутил собственную значимость.
«Дом наконец-то куплю! – мечтал он. – Мотоциклет „Урал“…»
На большее фантазии у Трифоныча не хватило, и он глубоко задумался о том, как готовиться к мероприятию.
«Значит, прибываем, незаметно выбираюсь и сажусь „на хвост“ тем, кто в ущелье пошел. Дальше действовать по обстановке, и главное – разведать, где что. После со свояком экспедицию враз соберем! Именно! Нужно еще продуктишек не забыть, ну и, как эти уснут, в муфельную или эту – пумпельную…. Черт, забыл! А, рупельную! Люк на корме. Как заберусь, задраить», – строил планы «путешественник».
