– Ну, как бы там ни было, я думаю, у нас перемирие, пока не выберемся?
– Да, – успокоился Юрка. Воевать теперь смысла не имело – не для кого и незачем.
– Пистолет я пока не отдам, по крайней мере до завтра. Хотя почему не сегодня? – сказал с легкой паузой мужчина и подал Юрке рукояткой вперед тэтэшник Николая. – Держи. Отдаю как залог доверия!
Парень заулыбался и потянул бесполезно болтающийся тренчик. Прицепил к нему «машинку» и сунул ее в пистолетный карман на груди.
– Меня зовут Борис Петрович, – начал мужчина после легкой паузы. – Для тебя, партнер, просто Борис. Мы, похоже, с тобой одной крови, я вот пенсионер внешней разведки. – С этими словами он протянул широкую, как лопата, пятерню бывшему пленнику.
– Юрка! – ответил парень, пожимая протянутую руку и отмечая с удивлением, что Борис ему нравится.
– Какие войска, сержант? – рявкнул по-армейски и не прекращая рукопожатия, Борис Петрович.
– Не служил еще, – не сдавался Юрка. – Восемнадцать только исполнилось.
– Лесник?
– Рыбнадзор, а в прошлом браконьер.
– Браконьер? Когда успел-то? – ослабил хватку Петрович.
– Жестко! – растирал руку Юрка.
– Ты тоже не слабенький! – ответил мужчина. – И верткий.
– Слабый не слабый, а вырубить-то вас не вышло.
– А-а… это. Я, видишь ли, в нокаутах никогда не бывал. При хорошем ударе будто пыль из носа идет. И всё. Хотя бил ты не жалеючи. Наш альпинист, если хочешь, расскажет тебе свою теорию индивидуальных особенностей.
Борис Петрович беседовал с Юркой и разглядывал его с приятным чувством. У него не было своих детей – лишь редкие попытки воспитания молодых сослуживцев. Но те были самостоятельными людьми из одной с ним среды и мелочной опеки сторонились. В свое время даже прозвище ему навесили – Папочка.
Юрка кивнул в сторону бубнящей палатки.
– Альпинист?
– Ну да, Ваней зовут. Почти ровесник твой.
– А женщина?
– Тут вопрос особый. Она педагог сейчас, а раньше была путешественницей. Мы с ней, кстати, в интересной заварухе познакомились. В Африке. Как-нибудь потом расскажу. Похоже, у нас времени теперь будет достаточно.
Юрка отметил: ему опять повезло. Бывший разведчик, похоже, человек неплохой – ему хотелось верить.
– А сюда зачем шли?
– Смотри-ка, точно тебя вслепую использовали.
Мужчина присел и, поведя рукой по каменной россыпи, что-то поднял. Разглядывал, катал на ладони, перебирал, пробовал на зуб и потом протянул Юрке: – Вот гляди, здесь этого полно – под ногами валяется.
– Что это? – Юрка взял в руки желтый кусочек с ладони мужчины.
Тот оказался тяжелым.
– Золото, дорогой! За ним мы сюда и шли, да и руководство твое тоже. Недаром тебя на размен отправили.
– Давай тему закроем! – огрызнулся Юрка. – Мне голову фаршировать не надо: я решения сам принимаю, а сюда вообще мог не ходить. Так что лучше без этих ваших штучек. – Он качнул головой, возвращая самородки мужчине.
– Да брось ты их, – ответил тот. – Здесь такого добра полно.
Юрке пришла неожиданная мысль: нечасто кладоискатели так легкомысленно относятся к драгоценностям.
В палатке за их спинами послышались жалобные стоны и возня.
– О-о-ой! – стонал женский голос. – Что это со мной? Почему так плохо?
– На свежий воздух выбирайся, – с легкой издевкой отозвался мужчина. – Посмотри, где мы оказались по твоей милости.
Из палатки показалась растрепанная голова Анны Иосифовны. В волосах запутались какие-то ниточки и странная шелуха.
Сидя на пороге, она, как могла, приглаживала волосы и разглядывала происходящее. Движения женщины становились все медленнее, пока не замерли совсем.
– Где это мы? – спросила она шепотом. – И что это?
– Ничего не напоминает? Вспомни-ка письмо испанца! – Петрович поднял с земли и кинул ей небольшой самородок.
– Золото! – Анна Иосифовна взяла камушек и, нагнувшись, стала шарить возле ног. – А вот еще! И еще! – Она с трудом вытащила из земли угловатый камень размером с куриное яйцо. – И еще!
Юрку она пока не видела.
– Теперь это наше! – грустно заговорил Петрович. – Вот только как отсюда с ним выбираться?
– А где снаряжение? – раздалось из глубины палатки.
– Штаны, что ли? – изобразил деланое участие мужчина.
– Да нет, снаряга альпинистская. – Ваня выбрался наружу. В голосе звучало беспокойство. – Ух ты! – присел он, увидев смену пейзажа. – Что это?
– Ты же записку переводил. Не узнаёшь?
– Так мы добрались все-таки? Сработал переход?!
– Как видишь, – грустно ответил мужчина. – А что теперь делать с этим, неясно…
– Золото тоже есть? – не замечал его слов парень. – А это кто? – увидел он Юрку.
– Житель местный, – ответил тот. – Егерь!
– Ну вот! – обрадовался Ваня. – Раз егерь есть, значит, и выход будет…
– Ты его не слушай, – подмигнул Петрович. – Он тебе расскажет. Следил просто за нами, так что вместе и вляпались…
– Следил, а зачем? – насторожился Ваня.
– А там, где вы на берег высадились, появляться запрещено! Территория заповедника! – входил в роль Юрка. – Вплоть до административного ареста.
– Ну-у, развоевался! – недовольно «каркнул» мужчина. – А сам, когда браконьерил?
– А я же, как ты, Петрович, только наоборот… – загадочно улыбнулся парень.
– Что? – удивленно глянул тот.
– Ты сначала государству служил верой и правдой, а потом преступником стал. А я сначала браконьерил, а теперь других заставляю законы соблюдать!
– Ну ладно, раз так, то поймаешь нас, когда выберемся, – ответил мужчина. – А теперь просто руки чешутся узнать, где мы. Сейчас джипиэс и спутник достану!
Организм понемногу адаптировался. Утраченные во время «перехода» чувства приходили в норму, но выдавали странные сигналы.
Сильно бы удивились путешественники, поделись они друг с другом сейчас своими ощущениями. Каждому из оказавшихся в долине казалось, будто за ним наблюдают.
Множество чьих-то взглядов и чье-то незримое присутствие заставляло поминутно оборачиваться. Чувство это ширилось, крепло, будто новые зрители толкались и протискивались вперед: мол, дайте-ка нам тоже поглядеть.
Но путешественники пока молчали и занимались каждый своим делом.
Петрович нырнул в палатку, вытащил сидор и уселся над ним. Глянул на мальчишек и хозяйственно махнул рукой:
