О'Гар вознаградил ее по-царски: дал двести долларов. И даже против собственной воли – первой его мыслью было: избавиться от девушки как можно скорее – попросил прийти к нему завтра.
Она пришла – и снова осталась до утра. А затем – на следующую ночь… Вскоре она стала его постоянной спутницей.
Джейк нашел в Мэри все, о чем мечтает стареющий мужчина: юность, неопытность, чистоту, преданность, доверие… Широко раскрыв глаза, она слушала его рассказы о жизни в Америке, о других странах. Она не была нигде дальше Малаховки, а он исколесил весь свет, от Сеула до Монако. Совершал кругосветное путешествие на яхте. Сплавлялся на плоту по бурной Колорадо. Прыгал с парашютом в Антарктиде… Она проживала на окраине Москвы в однокомнатной квартире впятером – вместе с мамой, бабушкой, дедушкой и отцом. У него одна только ванная комната в его трехэтажном особняке на берегу озера Эри была больше, чем вся эта квартира…
Словом, Мэри заполучила в лице мистера О'Гара мечту о прекрасном принце – правда, несколько староватом, но зато мудром и всепонимающем. В нем она увидела надежду на перемены в своей жизни. А О'Гар, как новоявленный Гумберт Гумберт, обрел в семнадцатилетней москвичке то, о чем мечтает каждый мужчина: юность, покорность, послушание и простоту.
И вот он дает ей денег, и она снимает себе квартиру где-то на окраине большого парка – кажется, Измайловского. Отношения с родными у нее не складываются, и она рада избавиться от них. Он даже начинает подумывать: хорошо было бы вывезти эту девушку в Штаты, поселить ее в тихом местечке поблизости от офиса и наведываться к ней два-три раза в неделю, отдыхая с ней от деловитой, страшно загруженной феминистки-жены, давно уже ставшей похожей на старую клячу…
Каждую московскую ночь О'Гар теперь проводил в их гнездышке, в их тесной однокомнатной квартирке, которая, впрочем, казалась его пассии настоящим дворцом. Она пытается – сначала довольно неумело, а потом все вкуснее и вкуснее – готовить и потчевать его обедами. Они подолгу разговаривают: точнее, он рассказывает о своей бурной жизни, заполненной делами, поездками и приключениями, а она внимает ему. Они занимаются любовью, и ему кажется, что он по-настоящему нравится Мэри и она получает все больше удовлетворения от их связи… Он все чаще и чаще думает, как бы вытащить ее из России… Даже делится с ней своими планами… Она засыпает его вопросами. Они кажутся ему донельзя наивными: «А правда, что в любом вашем магазине можно купить все-все и без очереди?.. А правда, что у вас можно свободно купить машину – и даже в кредит?..» Они все больше сближаются. Начинают обсуждать друг с другом буквально все – от творчества русских писателей прошлого века, которых она, оказывается, неплохо знает, до тех переговоров, которые он ведет с советским «Внешторгом».
И вот однажды, во время их заключительного раунда, когда оговариваются последние детали многомиллионного контракта с Советами, О'Гар вдруг с ужасом начинает понимать: русским партнерам известны все его намерения. Это может стоить ему – точнее, фирме, которую возглавляет его жена! – пять, а может быть, десять, а может, даже пятьдесят миллионов долларов!.. Но откуда они узнали?!
Сомнений нет: он рассказывал о своих планах одной лишь Маше – только ей одной! О, какой же он идиот! Неужели он забыл: русским – никому! – нельзя верить! Каждый из них или работает в КГБ, или является осведомителем этой всемогущей тайной полиции!
И Маша, значит, – тоже! Она, она предает его!
Как только заканчиваются переговоры, Джейк немедленно, на такси, бросается из здания на Смоленской площади, домой – точнее, в ту квартирку, что он снимает для них. Маша встречает его растерянно. Она то бледнеет, то краснеет. На кухне его ждет праздничный (по советским, разумеется, меркам) обед: жареная курица с жареной картошкой, бутылка коньяка. Он ничего этого не замечает. Он набрасывается на Мэри с обвинениями и упреками. Он называет ее грязной предательницей. Лживой шлюшкой. Отвратительной доносчицей.
Она плачет. Она ни в чем не признается… Джейк кричит, что между ними все кончено – навсегда. Кричит, чтобы она не смела ни приходить к нему, ни искать его. Он собирает те немногие свои вещи, что были в ее квартире, и снова переезжает – в постылую гостиницу «Националь». На прощание он отдает Маше все свои наличные деньги: около полутора тысяч долларов.
Мэри не поднимает головы. Она плачет ничком на диване.
Через три дня он подписывает контракт с Советами. Убыток, который нанесла ему утечка информации (а стало быть, Маша!), оказывается не таким уж и большим: что-то около пяти миллионов долларов. Но обида от ее предательства не проходит. Он уезжает в Штаты и решает навсегда вычеркнуть даже память о Мэри из своей жизни.
В своем родном Кливленде он по-прежнему занимается делами фирмы. Его жена остается его боссом. И работа, и супруга – теперь он особенно отчетливо понимает это – давно ему опостылели. Но разводиться нельзя – по условиям брачного контракта он тогда потеряет все: и деньги, и видный пост, и высокое положение. Джейк начинает относиться к работе спустя рукава – насколько это возможно в Америке. (Супружеские обязанности он перестал исполнять уже давно – да это, кажется, и не требуется его чрезвычайно деловой и занятой супруге.) Все больше времени мистер О'Гар отдает своему увлечению – экстремальным видам спорта. Это и серфинг на Гавайях, и сплав на каноэ по бурным рекам Среднего Запада, и новейшее увлечение – групповая парашютная акробатика… Московские события потихоньку стираются из его памяти. И одновременно он с удивлением замечает, что та злость, которую он питал к Маше, потихоньку испаряется. Ее место занимает ностальгия по ней. Он все чаще вспоминает ее молодость, свежесть, ее ласку… Ее неподдельный интерес к нему… Нет, американские женщины (а в любовницах у него нет недостатка) не могут сравниться с ней!..
Проходит год, и тут дела бизнеса снова призывают его в Москву. Поездка обещает быть короткой – всего одна неделя. Он едет в столицу советской империи с радостью – он решает для себя снова увидеться с Машей.
Столица СССР производит на него, как всегда, гнетущее впечатление. Серые дома, серые лица, плохо одетые, хмурые люди. Только что умер Брежнев. К власти пришел шеф Кэй-Джи-Би Юрий Андропов. По улицам метет поземка.
О'Гар поселяется, как всегда, в «Национале». Он расспрашивает в отеле у знакомых проституток, барменов, швейцаров о Маше. Никто не знает, где она, что с ней. Она здесь больше ни разу не появлялась.
Тогда О'Гар решает – а вдруг? – поехать на ту квартиру, которую он снимал для Марии. Таксист привозит его в Измайлово – он просит его подождать. О'Гар поднимается на третий этаж по темному подъезду, пахнущему кошками. Звонит в знакомую дверь. Ему открывает она, Маша.
На руках Мэри держит младенца.
Младенцу на вид месяца два-три. (У О'Гара никогда не было детей, он их не любил и в них не разбирался.) Мальчик – Джейк как-то все же понял, что это мальчик, – бессмысленным взглядом смотрел на пришельца и сосал палец. В руках у него была погремушка ядовито-красного, очень советского вида.
