Звук выдвигаемого ящика. Приглушенное ругательство.
Я мало что могла различить. Стены и полы, сделанные из надежных материалов столетней давности, служили отличной звукоизоляцией.
Я наклонила голову, прислушиваясь и пытаясь угадать, кто бы мог прийти сюда и обыскивать здание. Кроме меня. Мелькнула мысль, что, когда поднимусь по ступенькам, могу найти наверху саму себя, что я попала в какую-то временную петлю, а «Синсар Дабх» играет со мной в игры.
Если я упрямо преодолею покрытые ковром ступеньки, кого я обнаружу там, себя? Как я и говорила, я больше ни в чем не была уверена. Совершенно ни в чем.
Дэррок? Что, если он не умер?
Какие-нибудь ши-видящие, по приказу Джейды обследующие дом?
Нет. Ши-видящие работают по двое или больше, но не в одиночку. Мы с Джейдой скорее исключение, а не норма.
Я поставила ногу на первую ступеньку, прямо в середину, потому что лестница всегда скрипит, когда пытаешься бесшумно по ней подняться. Ну и, естественно, ступенька издала сердитый скрип.
Прикусив губу, я остановилась, поставила ступню боком, пытаясь распределить вес равномерно и двигаться осторожно.
Надо мной с грохотом захлопнулась дверь, и я услышала еще одно тихое ругательство, за которым последовало злобное: «Ну, где ты?»
Я застыла. Понюхала воздух. Запах ощущался, но он был слабый. Настолько слабый, что я его практически не уловила, хотя, с другой стороны, я на это и не рассчитывала.
Расправив плечи, я затопала вверх по лестнице, полная решимости раз и навсегда покончить с этим дерьмом.
Грохнула еще одна дверь, шаги приближались. Я напряглась и остановилась на середине лестницы, когда чужак выскочил из спальни и помчался к тем самым ступенькам, на которых я стояла.
Нет. Нет. Нет.
Это неправильно. Чертовски неправильно.
Вверху стояла Алина, и эмоции на ее прекрасном лице сменялись одна за другой. Шок. Изумление. Радость.
В ее глазах, которые я знала так же, как собственные, блеснули слезы. Нет, я знала ее глаза лучше. Я смотрела на нее чаще, чем на себя саму в зеркале.
– Мак? – выдохнула она. – Я в шоке, младшая, это правда ты? О боже, о боже! – завизжала она. – Ты когда приехала? Что ты делаешь в доме? Как ты вообще узнала, где меня искать… Ой… А-а-а-а!
Она застыла на середине фразы, и ее радость трансформировалась в чистый ужас.
Я тоже замерла, поднявшись еще на две ступеньки и так и не опустив ногу на третью.
Она начала пятиться, согнувшись пополам и вцепившись руками в голову.
– Нет, – простонала она. – Нет, – повторила она снова.
– Ты не моя сестра, – прорычала я и загрохотала по лестнице. Я собиралась разобраться с этим. Глядя этому прямо в глаза. Докопаюсь до истины даже без помощи чувств ши-видящей. Моя чертова Книга, или Круус, или кто бы ни стоял за всем дерьмом, не смеет играть со мной в эту игру.
Только не в эту игру.
Алинообразная штука развернулась и побежала, согнувшись и хватаясь руками за живот, словно ощущала такие же спазмы, как и я.
– Ну-ка вернись, кем бы ты ни была! – рявкнула я.
– Отстань от меня! Господи, я не готова. Я еще мало знаю, – всхлипнула она.
– Я сказала, вернись! Посмотри мне в глаза!
Она плакала, бегая от меня по дому, натыкаясь на стены и врезаясь в двери, захлопывая их за собой и запирая на замки.
– Алина! – крикнула я, хоть и понимала, что это совсем не она. Но я не знала, как еще называть монстра. Неужели Книга проецирует для меня образ? Или мой сильнейший страх последних месяцев воплотился?
Что, если я так и не вышла из иллюзии в ту ночь, когда мы «якобы» победили «Синсар Дабх»?
Что, если она втянула меня настолько плотно, что я только «верю», будто победила, а на самом деле живу в похожем на «Матрицу» коконе и мое тело погружено в стазис
[30], Книга полностью управляет мной, а жизнь мне просто снится? И я могу видеть либо хорошие сны, либо кошмары?
Меня уже несколько месяцев калечил этот обессиливающий страх. Я не доверяла ни единой вещи в моей так называемой реальности.
– Алина! – снова рявкнула я, выламывая запертую дверь и пробивая себе путь. Дверь за дверью. Коридор за коридором.
Пока, наконец, она не оказалась в ловушке. Она закрылась в одной из задних спален, между нами осталась всего одна дверь, и путей для отхода у нее не осталось. Я слышала, как она плачет по ту сторону двери.
Какого черта Книга мне устроила?
Я выбила дверь – возможно, с излишней яростью.
Она закричала, обхватила голову обеими руками, потом отвернулась – и ее вытошнило. Я шагнула ближе, и она снова заорала, словно от душераздирающей боли.
Я остановилась и уставилась на нее, пытаясь понять, что происходит.
– Пожалуйста, – всхлипнула она. – Пожалуйста. Я не… хочу тебя. Я не… ищу тебя. Я… уеду домой. Я… уйду.
Какого черта?
– Мы закончим это прямо сейчас, – прорычала я.
– Пожалуйста, – она плакала. – Нет!
Она убрала руку от головы и начала трясти ею, как бы отгоняя меня.
– Дэррок! – завопила она. – Ты мне нужен!
– Дэррок мертв, – холодно сказала я. – И ты тоже.
Моя сестра, свернувшись в клубок на полу, все кричала и кричала.
***
В итоге я ушла.
Я не могла больше выдержать ни секунды. Ну а что мне было делать? Убить иллюзию сестры?
Я развернулась на пятках и затопала по лестнице вниз, сунув руки в карманы и повесив голову. Ноздри забил запах лавандового смягчителя для простыней.
По пути на улицу я захватила пончик. Он был в пакетике, лежал на столе у вазы с пыльными цветами.
Кофе, стоявший рядом, я тоже забрала.
На стаканчике отпечаталась кораллово-розовая помада, того самого оттенка, которым пользовалась моя сестра, – Летняя Искусительница.
Я решила, что если уж могу справиться с недостатками своего безумия, то с тем же успехом могу насладиться и его преимуществами.
Жуя плохо пропеченный пончик (они хоть и сумели добыть нужные продукты, но определенно не были профессиональными пекарями – хотя, опять же, если это иллюзия, почему пончик невкусный? Неужели я настолько наплевательски к себе отношусь, что порчу даже иллюзорные вкусности?), я проигнорировала зеркала, мимо которых проходила, и совершенно забыла о проклятом дольмене, пока снова не оказалась на перекрестке, где оставила Охотника.
