Я открыла глаза.
– И каким образом, по-вашему, Книга может нам пригодиться?
– Мы уже обсуждали.
– Я не могу читать ее. Я не стану ее открывать.
– Страх перед вещью, – сказал Бэрронс, – зачастую больше самой вещи.
– И если чертова «вещь» размером хоть с десятую часть моего страха перед ней, это уже ужасно, – возразила я. – Ты стоял рядом со мной и видел, что она сделала с Дереком О’Баннионом. Она приходила и за тобой тоже. Ты ощущал ее силу. Именно ты сказал мне, что если я возьму хоть одно заклятие из нее, никогда уже не стану прежней.
– Я сказал, если возьмешь заклинание. Вполне возможно, есть способ получить информацию, не изымая заклятий. Вероятно, ты сможешь читать ее без впитывания магии. Как Круус. Ты знаешь Первоязык.
Действительно ли это возможно? Его заявление звучало не так уж невероятно. Я на самом деле знала Первоязык, внутри меня хранились обрывки памяти Короля. Но воспоминания были частью самой Книги. Если я потянусь за своим знанием Первоязыка, которое мне не предлагали, будет ли это означать, что я открываю Книгу?
– Я всегда чувствовала, что стоит мне просто открыть ее по собственной воле, и я обречена.
– Книга уже была открыта. Ты ее закрыла.
Я месяцами не думала ни о чем таком. Я засунула само воспоминание о «Синсар Дабх» в дальний темный угол сознания. Он прав. Книга была открыта во мне в тот вечер, когда он нашел меня рядом с КСБ, – с отсутствующим взглядом, потерявшуюся в собственной голове. Я тогда мысленно спорила сама с собой, стоит ли рисковать, изымая из Книги заклятие, чтобы освободить его сына.
Но я ее не открывала. Она уже была открыта, Книга сама предлагала мне заклятие. Большая разница.
Могла ли я прочитать заклятие для спасения его сына, просканировав слова поверхностно, не потревожив магии, не превратившись в бездушную злобную психопатку? Книги можно читать. Заклятия должны работать. Возможно ли, что информация – это одно, а магия – совершенно другое? Я не уверена, что смогу как следует их разделить. И не стала бы утверждать, что Книга мне поможет.
И все же Бэрронс прав. У страха и вправду глаза велики. Когда-то я и его боялась. Сейчас мне непонятна подобная реакция.
Мне отчаянно хотелось верить, что Книга не является великим всезнающим, все подмечающим злом, которым я ее считала.
К несчастью, чтобы это выяснить, нужно встретиться с ней лицом к лицу.
Быть может, она молчит, потому что исчезла. Или, вероятно, мое озеро проглотило ее и нейтрализовало. В последнее время слишком много «быть может». Мягкое макаронообразное «быть может», с которым ничего не добьешься.
Я вздохнула и закрыла глаза, больше не притворяясь. Я хотела знать. Что сейчас на дне? Что происходит в вакууме ужаса, который я носила в себе каждый чертов день?
Я нырнула глубоко, вломилась сильно, отбрасывая страх. Со мной в комнате – Бэрронс и Риодан. Какая еще нужна поддержка для встречи с внутренним демоном?
Я плыла, поначалу задержав дыхание, ныряя в одну высокую волну за другой, утопая в яростно бурлящей воде с густой пенистой кромкой. У меня закончился воздух, начало казаться, что я задыхаюсь. Я заставила себя расслабиться, как в тот день, когда прошла сквозь огромное Зеркало Короля Невидимых в его будуар, и мои легкие замерзли, но я знала, что там нужно дышать по-другому. Сейчас я втянула в легкие воду и стала с ней единым целым.
Волны сражались со мной, сопротивлялись мне, словно пытаясь выбросить, но тем самым лишь усиливали мою решимость. Неужели поэтому я чуть не утонула, когда впервые искала ее? Может, Книга больше не обладала немыслимой силой – или, как вариант, никогда не обладала ею – и не хотела, чтобы я это выяснила? А теперь она установила огромный водяной щит, чтобы не позволить мне узнать правду? Возможно, мой непоколебимый отказ ей в ту ночь, когда она сделала меня невидимой, каким-то образом ее ослабил. В конце концов, именно тогда она перестала со мной разговаривать. И, возможно, я снова стала видимой, потому что единственное предложенное ею заклинание было временным, с конечным, хоть и чертовски своевременным, сроком годности?
Я нырнула глубже, вдыхая ледяное озеро, чувствуя, как вода течет сквозь мое тело, наполняя меня ши-видящей силой. Я плыла, гребла и пробивалась, следуя за золотым лучом, силой прокладывая себе путь сквозь ледяное подводное течение, и, наконец, спокойно вынырнула в темную тенистую пещеру.
Когда я в последний раз была здесь, «Синсар Дабх» соблазняла меня, как любовник, приветствовала, приглашала войти.
В этот раз передо мной возникла высокая стена.
Я разбила ее кулаком.
Еще одна!
Я пробилась и сквозь нее, молотя по ней руками и чертыхаясь.
Передо мной вырастали стена за стеной, и я пробивала их с таким неистовством, словно от этого зависела моя жизнь. Что бы Книга ни пыталась от меня скрыть, я все равно увижу.
Конец близок. Здесь, сегодня.
Я не покину пещеру, пока не узнаю, с чем имею дело.
Стена за стеной рушились, не в силах противостоять моей ярости, пока перед моим взором не предстал резной эбонитовый пьедестал, на котором лежала сверкающая золотом Книга.
Открытая. Совсем как в недавнем моем кошмаре.
Я неподвижно застыла в пещере.
Итак – она умеет открывать сама себя. Я это знала. Ничего особенного.
Я уже закрывала ее раньше.
Я закрою ее снова.
Но вначале проверю, действительно ли я могу взглянуть на нее, понять слова, но не использовать заклятие.
И все же… А что, если нет и я превращусь в сумасшедшего убийцу?
Я почти дрогнула тогда. Стояла неподвижно, ощущая, как с меня стекает вода, и с большим трудом убеждала себя шагнуть вперед.
Я ведь могла сейчас развернуться и уйти. Сказать, что не сумела найти ее. Вырваться из собственной головы и не будить спящих собак.
Я вздохнула.
И вечно жить с пожизненной неуверенностью? Позволить страху неизвестности день за днем подтачивать мои силы? Пришла пора встретиться с собственными демонами.
Стиснув зубы, я подошла к пьедесталу и заставила себя опустить взгляд. Почти ожидая, что не пойму ни единого слова. Или что там вообще не окажется слов. Потому что, возможно, мои бурные ши-видящие воды смыли начисто всю ее запретную магию.
Кровь в моих жилах превратилась в лед.
– Нет, – выдохнула я.
Я стану злом, если воспользуюсь ею.
Стану сумасшедшей.
Превращусь в психопатку.
А мне такое не подходит.
По крайней мере я так думаю.
– Нет, проклятие, нет! – пятясь, повторила я.
