– Неплохие, – признала она, на этот раз откусывая по маленькому кусочку, чтобы ощутить вкус.
– Лучше, чем протеиновые батончики. Я слышу музыку, доносящуюся из черных дыр. Ты ее слышишь?
Джейда посмотрела на нее.
– Какую музыку?
– Нехорошую. По правде говоря, довольно мерзкую. Последние несколько дней я ничего не слышала, но, как только кайф от мяса Невидимого прошел, она снова появилась. Не из всех. Маленькие испускают безобидное гудение, но большие устраивают мне серьезную мигрень. Ты видела, как Алина царапает что-то на мостовой?
Джейда ничего не сказала.
– Это не твоя вина, – сказала Мак.
– Моя, – холодно ответила Джейда. – К этому привели мои действия.
– Я не отрицаю. Я говорю, что у тебя были смягчающие обстоятельства. Всего лишь пытаюсь выровнять твое самовосприятие.
– Оно не требует выравнивания.
– У тебя дисморфофобия ответственности.
– Кто бы говорил.
– Ты была ребенком. А та старая сука – взрослой. Она жестоко обращалась с тобой. Это не твоя вина.
– Мне не нужны оправдания.
– О чем я и говорю.
– Напомни, почему ты на моей водонапорной башне? – ледяным тоном спросила она.
– Потому что отсюда открывается лучший в городе вид.
И правда. Джейда опустилась на корточки на краю и поглядела вниз.
– Я не видела, чтобы она царапала что-то на брусчатке.
– Тогда она могла выжить, – медленно проговорила Мак.
– Нет. Абсолютно точно нет. Ровена ни за что не позволила бы мне уйти раньше времени. Она всегда заставляла меня оставаться до конца. – Она посмотрела на Мак. – Алины нет в живых. Не позволяй кому-то тебя обмануть.
Она поднялась и повернулась к лестнице.
– Если увидишь на улицах кого-то очень похожего, сделай мне одолжение, не трогай ее, – попросила Мак. – Пока я все не проясню.
Джейда неподвижно простояла минуту, ей совершенно не нравилось все, что только что рассказала Мак. Алина была мертва. Если где-то бродило нечто, притворяющееся ею, результатом могли стать только проблемы.
– Сделай мне одолжение, – холодно сказала она.
– Любое.
– В будущем держись, на хрен, подальше от моей водонапорной башни.
Соскальзывая в поток, она слышала, как Мак говорит:
– Когда я смотрю на тебя, Джейда, я вижу не женщину, которая убила мою сестру. Я вижу женщину, которая в ту ночь на аллее пострадала так же сильно, как Алина.
Джейда толкнула себя в красоту потока и растворилась в утре.
***
– Завтракать будешь? – предложил Риодан, когда Джейда вошла в его кабинет.
– Почему сегодня утром все пытаются меня накормить?
– Кто еще пытался тебя накормить?
– Ты мне не друг, – сказала Джейда. – Не притворяйся.
– Кто сегодня нагадил в твой кофе?
– И ты не говоришь подобных вещей. Ты же Риодан.
– Я знаю, кто я.
– Да что сегодня утром со всеми случилось? – раздраженно спросила она.
– Откуда мне знать. Ты не рассказываешь, кто эти все.
– Не разговаривай со мной. Просто закончи татуировку.
– После того, как ты перекусишь. – Он снял с подноса серебряную крышку и толкнул угощение в ее сторону.
Она уставилась на него.
– Яйца, – пробормотала она. Она слишком давно их не видела.
А еще бекон, колбаса и картошка. Ну надо же.
– Попробуй йогурт. В нем особая добавка, – сказал он.
– Яд?
– Белковая смесь.
Она холодно на него посмотрела и покачала головой.
– Еда – это энергия. Энергия – оружие. Нелогично отказываться.
Веский аргумент. Джейда опустилась на стул напротив него и взяла вилку.
Это ведь яйца. И бекон. А еще йогурт. Там был даже апельсин. И пахло все восхитительно.
Ела она быстро, рационально, поглощая пищу молча и почти не жуя. Сегодня он должен закончить татуировку. Она вибрировала от переполнявшего ее волнения, опасаясь, что он может по какой-либо причине передумать. Подхватив последнюю крошку, она оттолкнула от себя поднос, сдернула футболку через голову, расстегнула две пуговицы на джинсах и выжидающе на него посмотрела.
Он не двинулся с места.
– Что? – спросила она.
– Повернись, – сказал он. – Я работаю над твоей спиной, а не над пахом.
Взгляд серебристых глаз казался ледяным.
Она оседлала стул задом наперед, зацепившись лодыжками за задние ножки, и устроила руки на спинке.
– Расслабься, – пробормотал он, устраиваясь на стуле за ее спиной.
– Я не напряжена, – холодно огрызнулась она.
Он пробежал пальцами по двум тугим буграм мышц вдоль ее позвоночника.
– Это, по-твоему, не напряжена? Просто чертов камень. Будет больнее, если ты не расслабишься.
Закрыв глаза, она силой воли заставила себя стать гладкой, длинной, податливой.
– Боль не считается.
– А должна. Это предупреждение, которое тело должно распознавать.
Его руки несколько минут порхали у основания ее спины, и она ощутила то же странное томление в теле.
– Прекрати это делать, – резко потребовала она.
– Ты продолжаешь напрягаться.
– Я не напрягаюсь.
Он снова провел пальцами вдоль позвоночника, очерчивая напряженные мышцы.
– Будешь дальше спорить?
– Ты татуируешь кожу, а не мышцы. – Она выдохнула, медленно и спокойно, снова расслабившись. Все дело – в ее нетерпеливом желании закончить татуировку, и больше ни в чем.
– Насчет этого ты ошибаешься.
Она не знала, считывает он ее поверхностные мысли или нет и что имеет в виду – мышцы или желание.
– Я могу расслабить собственные мышцы.
– Продолжишь вредничать – я прекращу работать.
– Тебе нравится иметь власть над окружающими людьми, правда?
– Именно поэтому я ее отдаю.
Она закрыла глаза и ничего не сказала. Так вот что он думал о татуировке, которую ей наносил? Что он передает свою силу ей? Ей снова стало интересно, что произойдет, когда она наберет ВВСД. И насколько крепким будет полученный поводок, насколько на самом деле умен и могуч великий Риодан.
Она надеялась, что безмерно.
– Ты видела что-то похожее на наши черные дыры, когда была в Зеркалах? – спросил он некоторое время спустя.
