Ленчик пробормотал по-английски в стиле своей учительницы из девятнадцатого века:
– Потрясающая, величественная красота. Заставляет чувствовать себя песчинкой перед лицом вечности. – А потом добавил, в духе века двадцать первого: – Круто!
Юкико промолчала, загадочно посверкивая черными очами.
– А ты молодец, Юкико, – продолжал Леня, – спасла нас от русской якудзы.
– Ты тоже проявил себя хорошим бойцом, Реня, – без тени иронии отвечала девушка.
После обмена комплиментами Леня опустился на корточки и коснулся набегающей волны ладонями. Холодная, но не слишком. Вполне можно искупаться – но как посмотрит на предложение Юкико? Ленчик поднялся на ноги и, по какому-то наитию, коснулся мокрой ладонью щеки японки. Она не отстранилась, но накрыла его руку своей, а потом поцеловала в ладонь. Леня немедленно попытался обнять ее – но тут девушка, ни слова не говоря, отстранилась, а затем потянула его назад, в глубь пляжа. И тут он увидел, что один из пляжных домиков, стоящих на передней линии, отперт. Дверь лениво покачивалась на ветру. Леня понял, куда Юкико безмолвно зовет его, обнял ее за талию и прибавил шаг.
Внутри домика – комнаты размером три на три метра – имелась пара сложенных шезлонгов, зеркало, столик и деревянный топчан. Юкико как кошка осмотрелась, обошла все уголки, даже будто обнюхала помещение. Видимо, осталась удовлетворена осмотром.
Леня сел на топчан. Юкико подошла к нему вплотную. Он привлек ее к себе. От нее пахло совсем иначе, чем от русских девушек, – не популярной и всем надоевшей туалетной водой, а почему-то солнцем и загорелой кожей. Она наклонилась и поцеловала его. Леня стал расстегивать ее куртку. Юкико отстранилась, опустилась перед топчаном на колени и вжикнула «молнией» на его джинсах.
…Когда все кончилось, Юкико проговорила:
– Давай вернемся в гостиницу. Я хочу принять душ.
Остров Лидо-ди-Венеция. Отель «Вилла Мабапа», 11 марта, 3.12. Катя
Катя проснулась среди ночи.
Она заснула сразу же, едва вернулась в отель, – коктейль «Беллини», молодое вино, морской воздух и нежные руки Паоло ее просто с ног срубили.
Теперь часы внизу телевизора показывали 03.12. Катя зажгла ночник. Ленчика в номере не было. Его постель оказалась неразобранной. «Вот свиненок, – подумала она по поводу племянника, – куда он запропастился!»
Катя встала с кровати, прошлепала босичком к мини-бару. После выпивки и плотного ужина хотелось пить. Она достала из мини-холодильника бутылочку минералки и одним духом выдула ее прямо из горлышка.
Вдруг заметила: на полу номера у самой входной двери что-то белеет. Подошла, подняла листок. То была записка – очевидно, ее подсунули снаружи, из коридора. Почерк Ленькин:
«Катюшечка, не волнуйся, я просто не хотел тебя будить. Я здесь, в отеле, но в другом номере».
А ниже – нарисован забавный смайлик.
«Ишь ты! В другом он номере! У кого же это, интересно? – покачала головой Катя. – Ах ты, юный донжуан! Ах ты, ловелас!» Она вздохнула, и неизвестно, чего больше было в этом вздохе: гордости за то, что Ленчик совсем вырос? Зависти – оттого, что у него все так легко складывается? Ревности потому, что какая-то юница уводит его из семьи? Или, может, благодарности за то, что Лелик не совсем уж от любви голову потерял – все-таки хватило ума ее предупредить, оставить записку?
«Нет, хорошего мы парня вместе с Дашкой вырастили», – резюмировала про себя Катя и снова плюхнулась в постель.
В том же месте, но тремя часами позднее. 11 марта, 6.00. Ленчик
Юкико разбудила Леню в шесть. В номере было темно, а за деревянными ставнями наперерыв щебетали птицы.
– Уходи, – прошептала она, прижимаясь к нему всем своим худеньким телом. – Я не хочу, чтобы тебя кто-нибудь здесь увидел.
А ведь они только что заснули – точнее, Ленчик после очередного полета вдруг погрузился в какую-то черную дыру без мыслей и даже без снов.
От близости Юкико в Ленчике опять все напряглось, и он без церемоний прижал ее к кровати своим телом. Она была очень худенькая, с маленькими грудками и узкими бедрами – но с сильными и страстными руками и гибким, отзывчивым на его ласки телом. Юкико устало, но покорно обняла Ленчика руками и ногами, снова принимая его…
…А двадцать минут спустя Леня уже скребся в дверь собственного номера. Заспанная Катюша отперла ему, и он прошел мимо нее и, не раздеваясь, рухнул на свою койку. Пробормотал:
– Что бы ни случилось, тетечка, на завтрак меня не буди.
И тут же уснул.
Лидо-ди-Венеция, отель «Вилла Мабапа». 11 марта, 9.45. Катя
Особо рассыпаться Катя Ленчику не дала – хотя, из гуманистических соображений, и слишком рано поднимать не стала.
Она проснулась, привела себя в порядок, сходила на завтрак.
Сидела за своим столиком в ресторане в одиночестве, пила кофе с круассанами и посматривала на вышедших к завтраку постояльцев. И все гадала: кто же, интересно, Леликова избранница? Может, эта веснушчатая рыжая дылда-американка? Да нет, она, наверно, с точки зрения Ленчика, совсем старуха: лет тридцать семь. А может, эта миниатюрная миловидная японочка? Она и выглядит как после ночи, полной любви: вид затуманенный-затуманенный, и тени под глазами залегли…
Позавтракав, Катя вышла в лобби, взяла две бесплатные газеты: американскую «Интернешнл геральд трибюн» и местную «Газеттино».
А может, Ленчик эту хорошенькую итальяночку в очочках – ночного портье – полюбил? Вон как она Кате улыбается – с радушием потенциальной родственницы: «Бон джорно, синьорина!»
Нет, нужно будет обязательно выведать у племянника, с кем у него случилось венецианское приключение, – а то гадаешь тут, как дура. «Сегодня, пока поезд будет идти в Верону, мы с ним и поговорим», – решила она.
Вернувшись в номер, Катя растормошила Ленчика:
– Долго спать будем?! Ловласа верный ученик! Мы с тобой, между прочим, в Верону едем!
Лелик не заставил себя ждать: быстро, по-солдатски, поднялся с кровати и убежал в душ.
Катя стала готовить племяннику кофе. Советский Союз успел-таки крепко въесться ей в поры, и она никуда не выезжала из дома, не захватив с собой кружку, ложечку, запасы чая-кофе-конфет, а также кипятильник. Хоть и смеялся над ней Ленчик, а она, извините, не графиня, чтобы среди ночи коридорного вызывать, если ей вздумается вдруг чайку попить. Да во многих отелях чаю в глухой ночной час даже графине не подадут.
Накрыв чашку каталогом отеля – пусть заваривается, Катя принялась просматривать газеты. Первой открыла местную «Газеттино». По-итальянски она не говорила, но газетные статьи с грехом пополам понимала – даром, что ли, в багаже имелись свободный английский и французский?
Ее внимание привлекла заметка в нижней части первой полосы, озаглавленная: «Странное происшествие на острове Лидо: русский след?»
