Автомобиль оказался точно таким же лимузином, что увез в неизвестном направлении тетку Катерину: светло-серым «Сеатом Толедо». Однако на сей раз Ленчик разглядел и постарался накрепко запомнить его номер: 39-39 KZS. По поводу номера у Ленчика сразу появилось одно соображение – впрочем, пока непроверенное: по дороге от Барселоны до Мадрида он обратил внимание, что номера, где встречается буква Z, принадлежат прокатным конторам.
«Прекрасно, – мелькнуло в башке Леонида. – Значит, похитители – не местные. Впрочем, и так видно, что эти придурки – америкосы. Интересно, как понравится испанской полиции, что американцы хозяйничают в Мадриде, будто у себя в Вирджинии? И среди бела дня людей похищают?.. Впрочем, – вздохнул юноша про себя, – до полиции мне еще надо дошкандыбать – желательно живым и, по возможности, невредимым».
Все эти мысли пронеслись в голове у Ленчика, пока он усаживался – добровольно, в отличие от Кати, – на заднее сиденье «Сеата» номер два. Рыжий детина поместился на переднем пассажирском сиденье, а «Хичкок» – рядом с юношей. За рулем сидел еще один дядька – этот точь-в-точь походил на агента Смита из «Матрицы»: черный костюмчик, галстучек-селедка, черные очки.
«Сеат» сорвался с места и помчался по Гран-виа в направлении, противоположном тому, куда увозили Катю.
Глава 10
Мадрид – Малага. 14 марта, 16.37. Леня
Толстяк (уже без сигары), сидящий рядом с юношей на заднем сиденье «Сеата» (по всей видимости, он у похитителей был за главного), начал:
– Если ты, сынок, хочешь увидеть свою тетушку живой и невредимой, ты должен ответить на наши вопросы. На все вопросы, – подчеркнул он. – Полно, искренне и исчерпывающе. Тогда: а) наши люди отпускают мисс Калашникову; б) ты, Лео, также останешься в целости и сохранности. В противном случае – если ты будешь упорствовать или говорить неправду – боюсь, твоя матушка, миссис Коноплева, не дождется в далекой снежной России не только своей родной сестры, но и не менее родного сына. Понял, сынок?
– А ты, папочка, неплохо осведомлен о моем семейном положении, – прохрипел Леня. Воздуху в легких еще не хватало после болезненного удара рыжего громилы.
– О да, – любезно отвечал толстяк. – Лучше, чем ты думаешь. Но кое-чего мы, правда, не знаем – что знаешь ты. Посему предлагаю обмен: твоя информация в обмен на твою собственную жизнь и здоровье и жизнь мисс Калашниковой. Согласен?
– Сначала вы ответьте на мои вопросы, – довольно нагло заявил юноша. Он знал, что терять ему практически нечего. Ему уже довелось однажды побывать в роли заложника
[36]
, и он на собственной шкуре испытывал, что заложник и мертвец, в сущности, одно и то же. Его дальнейшая судьба не зависит от того, угождает ли он тюремщикам или, напротив, злит их. И спасти его может лишь собственная находчивость или, может быть, счастливое стечение обстоятельств. «Впрочем, будем надеяться, – промелькнула в мозгу у Ленчика соблазнительная мысль, – что американцы – все-таки цивилизованные люди – не то что хозарские бандиты. Авось прорвемся…»
Впрочем, расслабляться пока было рано.
Лелик деловито спросил:
– Так что – будете отвечать?
«Хичкок» переглянулся с рыжим на переднем сиденье и усмехнулся:
– Валяй, Лео.
– Какие у меня гарантии?
– Никаких, – мгновенно отвечал толстяк, – не считая моего слова джентльмена.
– Вопрос номер два: кто вы?
– Мы работаем на одну частную фирму. Мощную фирму. Можно сказать, транснациональную корпорацию.
– «Майкрософт», что ли?
– Ох уж мне эти юнцы! – усмехнулся «Хичкок». – Антиглобалисты факаные. Помешались вы на «Майкрософте». Нет, юноша, в мире хватает и других транснациональных корпораций. И они тоже – достаточно мощные.
– Русские бандиты работают на вас? – задал Ленчик третий вопрос.
Рыжий с толстяком опять переглянулись.
– Какие еще русские бандиты? – вопросительно нахмурился «Хичкок».
Его удивление, показалось Лене, было совсем не наигранным, а вполне искренним.
– Те, что напали на нас с Катей в Венеции. А потом преследовали в Барселоне.
Толстяк снова недоуменно переглянулся с рыжим, что сидел на переднем пассажирском сиденье, а потом проговорил:
– Впервые о них слышу. – Как ни странно, юноша почти поверил ему. – Но, по-моему, игра у нас идет не в те ворота, а, сынок? Не кажется, что пора уже тебе, молодой человек, отвечать на наши вопросы? И учти: мисс Калашникова сейчас ужасно морально страдает. Пока – только морально.
– Спрашивайте, – покорно отвечал Ленчик.
«Сеат», до того момента крутившийся по центру испанской столицы, теперь не спеша ехал по направлению куда-то к окраинам. У Лени создалось впечатление, что шофер, «агент Смит из „Матрицы”», то ли сам не знает, куда ему рулить, то ли просто время проводит: катает спутников по Мадриду куда глаза глядят.
Толстяк достал из-под переднего сиденья ноутбук, к которому тянулось явно больше проводов, чем обычно.
– Двигайся поближе, – проворчал он. – И руку свою давай. Давай, давай, не укусит.
Леня осторожно протянул толстяку левую руку. «Хичкок» надел ему на безымянный палец манжетку, от которой к ноутбуку тянулся провод.
– Теперь рубашку расстегни.
– Зачем?
– Не тяни время. Позаботься о своей тетушке.
Леня распахнул ворот своего «тресспасса», и на сердце ему лег еще один электрод на присоске.
– Знаешь, что это? – спросил толстяк. – Объясняю. Это, – он кивнул на ноутбук, лежащий у него на коленях, – полиграф, в просторечии именуемый детектором лжи.
– Я догадался, – буркнул Леня.
– Сейчас ты будешь отвечать на наши вопросы – правду, только правду и ничего, кроме правды. Соврешь – получишь удар током: вот такой.
Дикая боль вдруг пронзила тело юноши – от пальцев и до самых пят. Слезы непроизвольно выступили на глаза.
Толстяк в бабочке удовлетворенно рассмеялся.
– Автомобильного аккумулятора вполне хватит, чтобы сделать тебе больно. Очень больно. Поэтому постарайся не шалить. О’кей?
– Ладно, – прохрипел Ленчик.
– Итак, поехали. Сначала – настройка. Контрольные вопросы. Тебя зовут Леонид?
– Да.
– Твой пол – мужской?
– Да.
– Ты гордишься своим членом?
– Н-ну… положим, да…
Снова – болезненный удар током.
