– А вы бы так и сказали, сударыня, что вам нужна Оля, – неожиданно откликнулась трубка по-русски. Правда, с сильнейшим акцентом, но откликнулась!
– Ой, а вы, оказывается, русская! – обрадовалась Катя.
– Я полька. Но жила в вашем Союзе. Шестьдесят лет назад, до тех пор, пока негодяй Гитлер не угнал меня из России в Германию. А негодяй Сталин не убил моего отца – гореть им обоим за это в аду!
– Простите, а как вас зовут?
– Вот уже полвека меня называют сестрой Мартой.
– Сестра Марта, мне очень нужно поговорить с Ольгой Косынкиной.
– Это невозможно.
– Почему? У меня к ней срочное дело!
– Сестра Магдалина сейчас на вечерней мессе.
– Сестра? Магдалина?!
– Да, это, волею господа, ее новое имя. А что вы от нее хотите?
– Я должна ее предупредить! Ей угрожает страшная опасность!
– Да, я знаю.
– Откуда?!
– Она говорила мне.
– Но откуда… Откуда она узнала?!
– Ей было видение.
– Видение? Простите, конечно, но в мистику я не верю. А опасность Ольге… то есть сестре Магдалине грозит настоящая. Есть реальные люди – не видения, понимаете, а из плоти и крови! – которые хотят ее убить!
– На все воля божья. Даже волос не упадет с головы без веления господа нашего.
Катя закатила глаза: «Ох уж мне эти суеверия!»
– А когда я могла бы лично поговорить с сестрой Магдалиной?
– Боюсь, это невозможно, сударыня. Устав нашего монастыря запрещает послушникам пользоваться телефоном.
– Навсегда? – удивилась Катя.
– На пять лет.
– О-о! – застонала девушка. – Но, поверьте мне, за Ольгой Косынкиной – сестрой Магдалиной – и вправду идет охота. Трое человек с Северного Кавказа могут ее убить. Они жестоки и безжалостны.
– Стены нашего монастыря высоки, а сестры владеют огнестрельным оружием.
– Но все-таки! Вы могли бы передать Ольге мое предупреждение?
– А кто вы, сударыня? И почему я должна вам верить?
– Меня зовут Екатерина Калашникова, я приехала в Испанию из России, и…
– Ни слова больше! Екатерина Калашникова! С вами еще путешествует юноша, ваш племянник, по имени Леонид Коноплев?
– Да… – протянула потрясенная Катя. – Но откуда вы зна…
– Мне обо всем рассказала сестра Магдалина.
– Но откуда она…
– Ей было видение.
«Опять видение!» – чертыхнулась про себя Катя, а сестра Марта тем временем продолжала:
– Сестра Магдалина сказала мне, что вы можете позвонить. Она наказала передать вам: вы должны ее срочно увидеть.
– Хорошо, – растерянно произнесла Катя.
– Имейте в виду: ваша встреча с сестрой Магдалиной – не просто дело жизни и смерти. Это – вопрос бессмертия души. Многих человеческих душ. Вопрос, если хотите, существования всего человечества. Вы понимаете меня, Екатерина?
– П-понимаю, – растерянно проговорила Катя.
– И что вы скажете?
После секундной паузы Катя решительно произнесла:
– Мы немедленно едем к вам.
На этих словах Ленчик, внимательно прислушивающийся к разговору, завел движок «Турбокорсара».
– Наш монастырь, – продолжала в трубке монахиня, – наречен именем Святой Великомученицы Екатерины. Волею господа нашего и Пресвятой Девы Марии он расположен в горах Сьерра-Невады, неподалеку от горы Пико-Велета.
– Мы находимся поблизости, – отвечала Катя, – и скоро приедем.
– Однако вам придется поторопиться, – со зловещим оттенком в голосе сказала сестра Марта. – С наступлением темноты ворота нашего монастыря закрываются.
Катя бросила взгляд на опускающееся в сторону моря солнце и с надеждой спросила:
– А если мы приедем завтра?
– Боюсь, что завтра будет поздно, – скорбно произнесла настоятельница.
– Мы мчимся.
Не дожидаясь указаний от Кати, Ленчик дал задний ход. В километре от места их стоянки он видел разворот. Это было ближе, чем ехать десять километров по трассе вперед, до следующего.
Невзирая на бешеные гудки встречных машин и округлившиеся от изумления глаза их водителей, Леня промчался задним ходом со скоростью пятьдесят километров в час до ближайшего разворота. Катя тем временем изучала карту. Им предстояло вернуться и проехать в глубь Пиреней около ста пятидесяти километров до Гранады по скоростному шоссе, а затем обогнуть город и карабкаться в горы по дорожке, тактично отнесенной в легенде карты к разряду «other roads»
[44]
. А солнце уже вот-вот собиралось плюхнуться в Средиземное море.
– Гони, Лелик! – скомандовала Катя. – Изо всех сил гони! И плевать на здешних «гаишников»!
Леня не заставил себя упрашивать. «Турбокорсар» под его умелым управлением занял крайний левый ряд и разогнался до ста восьмидесяти километров в час.
– Эх, жаль, – прошептал он сквозь зубы, – не тянет он больше! Надо было ограничитель скорости снять!
– Так сними, – откликнулась Катя. Ее тоже захватил азарт погони.
– Он где-то в моторе, надо останавливаться, искать.
– Что ж ты тогда базаришь не по делу! Лучше за дорогой следи!
Ленчик стиснул зубы и в московском стиле пошел на обгон справа зависшего на скоростной полосе вальяжного «Мерседеса».
В дальнейшем он стал, по столичной привычке, просто разгонять мешающие ему в левом ряду машины бешеным светом дальних фар. Цивилизованные европейские водители удивлялись, но в сторону отваливали. Ленчику было не до церемоний: солнце неумолимо приближалось к горизонту.
А Катя тем временем справедливо решила, что видение видением, а убийцы из плоти и крови – тоже не шутка, и продолжила обзвон невест из Ленчикова списка. Легенду она придумала хорошую: дескать, список невест попал в руки маньяка. Неизвестно, что ему взбрело в голову, – да только он охотится за девушками и даже пытается убить. В доказательство Катя приводила судьбу несчастной Зинаиды Барклай-Кузнецовой, умерщвленной сегодня утром в Гибралтаре. Попутно она спрашивала тех, с кем удавалось установить контакт, о загадочном письме, возможно, пришедшем невестам на электронный адрес в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое февраля. И если предупреждение о том, что им грозит маньяк, бывшие русские девушки, как правило, воспринимали всерьез, то с письмом был полный разнобой: кто не помнил, что его получил, и обещал посмотреть; кто получал и стер из памяти компьютера; кто уверял, что ничего не получал вовсе.
