16 марта, 06.15
Трапезная оказалась точь-в-точь такой, как показывают в кино: высоченные сводчатые потолки, грубо сколоченные столы и лавки. Монахинь к столу собралось не больше тридцати, и основная их часть, на взгляд Лени, была явно пенсионного возраста. Более-менее молодых оказалось человек пять, и Ленчик изредка ловил на себе их брошенные украдкой мгновенные взоры.
Катю с племянником усадили завтракать за один длинный стол вместе со всеми монахинями – однако на самом его краю. Прямо напротив поместилась, к их удивлению, настоятельница.
– Почему вы не во главе стола? – прошептала Катя.
– Я специально села сюда, чтобы поговорить с вами, – строго ответствовала аббатиса.
Они изъяснялись по-русски, и несколько монахинь удивленно глянули на них.
Все встали, чтобы произнести молитву. Катя прочитала «Отче наш…» по-русски и перекрестилась по-православному, тремя перстами, справа налево. Атеист (или, скорее, язычник) Ленчик пробормотал вместо молитвы мнемограмму числа «пи»: «Это я знаю и помню прекрасно»…
Трапеза происходила в молчании, и только Катя тихонечко спросила у настоятельницы:
– Что-нибудь случилось?
– Случилось, – кивнула сестра Марта, не поднимая глаз и не отрываясь от еды.
– Что?
– Сегодня утром в монастырь приезжали люди.
– Что за люди?
– Американцы.
Катя с Ленчиком переглянулись.
– Что им надо?
– Они хотели видеть сестру Магдалину. Они настаивали. И угрожали полицией. Вы знаете, что это за люди и чего они хотят?
Настоятельница подняла голову и пристально уставилась в глаза Кате. Казалось, врать аббатисе бессмысленно – насквозь видит. Да и к чему врать!.. И Катя молвила:
– Да, мы их знаем. Это – плохие люди. Они уже убили одну девушку в Гибралтаре. Можно сказать, они – гангстеры.
– Мне тоже показалось именно так, – поджала губы сестра Марта.
– Они и за нами с Леней охотятся, – добавила Катя.
Настоятельница неопределенно кивнула. Кате показалось, что она чего-то недоговаривает.
Дальнейшая трапеза проходила в молчании.
После короткой благодарственной молитвы монахини разошлись, а сестра Марта поманила обоих мирян за собой:
– Идемте.
Коротким коридором они вышли в монастырский двор. В свете разгорающегося утра он выглядел совершенно иначе, чем ночью. Ровным счетом ничего зловещего – небольшой по площади, усыпанный гравием, уютный. В углу стоит весь запыленный «Турбокорсар» с крышей, ободранной вчера о монастырские ворота. Коричневые стены круто вздымаются вверх. Они еще в тени, но пик колокольни уже блистает на солнце. Темно-синее, отдающее даже в черноту, безоблачное небо стоит прямо над головой.
– Наверное, нам пора ехать, – неуверенно произнесла Катя. Весть о том, что американцы добрались до монастыря, донельзя расстроила ее. Здесь, под защитой крепких стен, она чувствовала себя в безопасности – но что будет там, на Большой земле?..
– Подождите.
Настоятельница подвела их с Ленчиком к воротам. Они по-прежнему были закрыты. Сестра Марта отворила в них маленькое оконце.
– Смотрите.
Катя выглянула в амбразуру – и ахнула. В конце прямой подъездной аллеи, ведущей к монастырским воротам, стоял хорошо знакомый ей сероватый «Сеат». Возле него сидели на корточках два хозарина. Они лениво переговаривались. Напротив, на другой стороне грунтовки, был припаркован второй точно такой же автомобиль, возле которого не спеша курили сигары толстяк в бабочке и рыжий веснушчатый громила.
– Глянь, Ленчик. – Девушка уступила место у оконца племяннику.
Тот посмотрел в амбразуру и прошептал:
– Да, это они. Те самые америкосы, что меня допрашивали.
– И те самые хозары, что похитили меня, – добавила Катя.
– Так это ж хорошо! – легкомысленно воскликнул юноша.
– Что же тут хорошего?! – набросилась на него юная тетушка.
– Раз они здесь – значит, еще не добрались до Рима. Значит, в Гибралтаре, у Зинаиды Барклай, они не нашли другой наводки – кроме как на этот монастырь. Значит, мы опережаем их на шаг.
– Опережаем?! Да это они нас опережают! Они просто заперли нас здесь. Что, мы в монастыре будем вечно сидеть?!
Ленчик склонился к Катиному уху:
– Ну, я заметил тут пару-тройку симпатичных овечек. И они на меня явно глаз положили. Так что, раз уж мы здесь застряли, у меня будет время познакомиться с ними поближе.
– Перестань, Леонид! – оттолкнула юношу Катерина. – Не богохульствуй! Дело серьезное, а ты ерничаешь!.. Скажите, – она бросилась к стоящей неподалеку настоятельнице, – а здесь есть какой-нибудь запасной выход? Может, другая дорога?
– Нет никакой.
– Что же тогда нам делать? Сидеть здесь?
– Боюсь, – настоятельница поджала губы, – остаться в обители вам невозможно. – И она метнула сердитый взгляд на Ленчика: видать, расслышала его реплику про хорошеньких монашек.
– Но мы не можем уехать по этой дороге! – воскликнула Катя. – Они, – девушка мотнула головой в сторону засады, – сразу схватят нас! Это настоящие бандиты! Они охотятся за нами! И за сестрой Магдалиной!
– Если они схватят вас, мы сразу позвоним в полицию. И будем молиться за вас.
– Боюсь, – нахмурилась Катя, – я не могу рисковать жизнью своего племянника. И своей, кстати, тоже.
– Ладно, – после короткого раздумья решилась на что-то настоятельница. – Есть еще одна возможность выбраться отсюда. Правда, она тоже весьма рискованна. Идемте.
Они снова пересекли небольшую площадь и сквозь низкую дверь вернулись в обитель. Однако на этот раз аббатиса не повела их по широким ступеням вверх. Напротив, настоятельница достала связку ключей, отомкнула низкую и мощную деревянную дверь, затем выпростала откуда-то из-под рясы электрический карманный фонарик и шагнула на первую ступеньку тесной винтовой лестницы. Лестница круто вела вниз.
– Подземный ход? – шепотом предположил Ленчик.
– Какой, к богу в рай, подземный ход! – нахмурилась Катя. – Высота-то какая!
Аббатиса пошла первой, освещая себе путь фонариком.
– Следуйте за мной.
Ступеней через сто напряженного спуска гуськом (становилось все холоднее – хотя и на поверхности-то было далеко не жарко) они вышли в просторное каменное помещение. Здесь оказались не по-монастырски низкие потолки (примерно как в Ленчиковой московской квартире) – и еще, на удивление, было светло. Солнечный свет проникал в подвал через три окна в торцевой стене.
В подвале было совершенно пусто, только кое-где на каменном полу лежали пятна снега. Температура в помещении была ощутимо ниже нуля.
