Я уповала на то, что коровы останутся на месте – на другом конце луга. Что делать, если в один злосчастный день я приеду сюда одна и должна буду миновать этих огромных животных? Все-таки я была городской девушкой, не привычной к сельским реалиям.
За лугом нас опять встретили заросли. От ходьбы по кочкам к тому времени, как впереди показался некрашеный дощатый домик, копия дома Джорданов, у меня разболелись ноги. На утоптанной поляне мы распугали своим появлением кур. Преодолев единственную ступеньку кособокого крыльца, Шарлотта постучала по распахнутой двери.
– Миссис Харт? – позвала она.
– Мы здесь! – отозвался голос сзади нас. Оглянувшись, мы увидели выбегающую из зарослей молоденькую девушку, державшую под мышкой, как футбольный мяч, маленького мальчика. Когда она поставила его на землю, он зашагал в нашу сторону на подгибающихся ножках, хихикая и тряся черными кудрями. Я догадалась, что это Уильям.
– Я только что из сушильни, – сказала девушка. – Нонни сейчас меня нагонит. – Она оглянулась на теряющуюся в чаще тропинку, потом посмотрела на Шарлотту. – Мы вас ждали.
– Вот оно что! – Шарлотта с моей помощью выгрузила на террасу мешки с одеждой. – Почему?
– Нам нужны пеленки, одежда и оконный вентилятор. – Девушка обращалась к Шарлотте, но при этом с любопытством косилась на меня.
Мальчуган доковылял до нас и стал шлепать ладошками по ногам Шарлотты.
– Здравствуй, Уильям! – Она подняла его высоко в воздух, он довольно засмеялся. Слюна, свисавшая из уголка его рта, грозила капнуть ей на лицо, но она вовремя его опустила. – Как поживаешь, приятель? – Она попыталась удержать его на руках, но ему понадобилось встать на землю, поэтому она опустила его, и он тут же устроил погоню за курицей.
Мне не удавалось представить себя в роли Шарлотты. Она была буквально создана для этой работы: играла с малышом так, словно была с ним знакома с первого дня его жизни. К девушке она обращалась «дорогая». Я была старше этой девушки на каких-то семь лет, по возрасту я была гораздо ближе к ней, чем к Шарлотте.
– Это миссис Форрестер, – представила меня та.
Айви кивнула мне.
– Мэм.
– Рада познакомиться, Айви, – сказала я.
– Мэри Элла в доме? – спросила Шарлотта. – Мы стучали, никто не отвечает.
– Ее нет, мэм. Но она скоро вернется.
– Уильям! – позвала Шарлотта малыша, доставая из сумочки очередной леденец. Я подумала, что мне тоже стоит ими запастись.
Мальчик не обратил внимания на зов. Не глухой ли он? По словам Шарлотты, он заметно отставал в развитии. Ее тревожило, что он не получает достаточного ухода, она считала, что за ним нужно наблюдение, иначе с ним может приключиться беда. Она даже упомянула возможность его передачи в приемную семью. «Когда он подрастет, – добавила она, – правильнее будет зачислить его в интернат для умственно отсталых, там он достигнет всего, на что способен. Дома этого не произойдет».
Сейчас Шарлотта опустилась на ступеньку крыльца.
– Уильям! – еще раз позвала она его. – Посмотри, что у меня для тебя есть!
– Малыш Уильям, живо сюда! – прикрикнула Айви. – Миссис Веркмен к тебе обращается! Вообще-то он послушный, – объяснила она мне, – просто иногда упрямится.
Я с улыбкой кивнула. Айви поймала племянника за плечо и подтолкнула к Шарлотте.
– Посмотри, что у меня для тебя есть, – повторила та, протягивая ему леденец в красной целлофановой обертке.
При виде гостинца Уильям заулыбался и вприпрыжку направился к Шарлотте. Никогда не видала настолько очаровательных детей! Волосики у него были черные, густые, кудрявые, сияли, как шелк, кожа была значительно смуглее, чем у Айви, но с виду я ни за что не догадалась бы, что в нем течет негритянская кровь.
Шарлотта повела себя с ним так же, как раньше с Родни Джорданом: не сразу отдала леденец.
– Что это, Уильям? – спросила она.
Он посмотрел на Айви.
– Это леденец, – подсказала Айви.
– Пусть сам ответит, дорогая, – сказала Шарлотта.
– Он не ответит. Он еще не говорит.
– Какого цвета леденец? – спросила Шарлотта.
Уильям выпятил нижнюю губу, и я поняла, что он готовится разреветься. При виде его наворачивающихся слез я чуть было не вырвала у Шарлотты леденец и не сунула его малышу. К моему облегчению, она сама его развернула и вставила в его смуглый кулачок.
– Только не убегай, – попросила она. – Сядь рядом и съешь.
Подняв глаза на Айви, стоявшую в нескольких футах с заложенными за спину руками, она спросила:
– Вообще ни слова не говорит?
– Мэри Эллу он называет «мама», меня иногда – «Айби», еще он произносит что-то вроде «Нонни». Но вообще-то он совершенно счастлив. Чаще всего он слушается. Иногда, конечно, сердится и начинает вопить, но чаще ведет себя смирно.
– Так-так… – сказала Шарлотта. Я видела, что эти ответы ее не радуют.
– Нонни говорит, что ее брат помалкивал до пяти лет, зато потом так разговорился – не остановить! – добавила Айви.
– Так-так. – Шарлотта приподняла край грязной белой рубашонки Уильяма. – Давно у него эта сыпь, Айви?
– Какая сыпь?
– Вот здесь. – Шарлотта задрала его рубашонку выше и успела показать на бок Уильяма, прежде чем он задергался и отпихнул ее руку.
– Должно быть, это у него недавно, – сказала Айви. – Раньше я этого не замечала. Может, раздражение от подгузника?
– А на спине? Пожалуй, мы подберем для вас какую-нибудь присыпку или мазь.
– Правильно, – сказала Айви, с надеждой глядя на мешки. – Вы нам что-нибудь привезли?
– Одежду для тебя, Мэри Эллы и Уильяма, – ответила Шарлотта.
В лесу хрустнула ветка. Айви сделала несколько шагов в том направлении, откуда донесся звук.
– Нонни! – позвала она. – Здесь миссис Веркмен с еще одной леди.
Шарлотта встала и отряхнула брюки. Показалась опирающаяся на клюку старуха. Шарлотта сказала мне на ухо:
– Важно говорить с одним из родителей или с опекуном наедине. Необходимы честные ответы на вопросы, что происходит с детьми.
– Здравствуйте, здравствуйте! – Старуха улыбалась нам, хотя это требовало от нее усилий: было видно, что она превозмогает боль. Она была очень полная, во рту не хватало двух нижних зубов. Ясно было, что жизнь была к ней немилосердна. Меня пронзила жалость.
– Приятно вас видеть, миссис Веркмен, – сказала она. – А это кто?
– Айви, – сказала Шарлотта, – отнеси мешки в дом и разбери их, а мы пока поболтаем с твоей бабушкой.
– Конечно, мэм. – Айви взяла в каждую руку по мешку и, позвав Уильяма, ушла в дом.
