– Я не смогу ее обмануть.
– Тогда помалкивай.
– Она не поверит, что ей удалили аппендицит.
– Всему свое время. Делай свое дело, там видно будет.
– Она совершенно перестанет мне доверять.
– Лучше она, чем я, согласна?
Я снова уставилась на бланк у меня в руках. Щеки у меня пылали.
– Твои поступки уже на грани неподчинения, Джейн. – Шарлотта наклонилась вперед, заставляя меня смотреть на нее. – Ты чрезмерно привязалась к этой семье. Ты нарушаешь все правила. Ты медлила, когда ребенок оказался в опасности. Ты сознательно нарушила мою инструкцию не сообщать Мэри Элле Харт, что ее стерилизовали. Теперь ты сама понимаешь, что совершила ошибку. Надеюсь, с ее сестрой ты этой ошибки уже не повторишь.
Что бы я ни ответила, все равно попала бы впросак.
– Придется серьезно обсудить вопрос о том, чтобы и у Айви отобрать ребенка, когда он родится, – продолжила она. – Нельзя оставлять ребенка в такой нерадивой семье.
Я покачала головой.
– Надо дать ей шанс стать хорошей матерью.
– Когда Уильям добрался до этих таблеток, она была дома. Даже если она победит на конкурсе «Лучшая мать года», над бабкой и сестрой она не властна. Это превосходит ее возможности. Это среда, которая ей не подчиняется.
– Всему свое время, – ответила я ее же словами, схватила портфель и сделала вид, будто что-то в нем ищу. – У меня срочная работа.
– У меня тоже. – Шарлотта осторожно сняла со стула больную ногу. – Обсудим это позже.
– Хорошо, – буркнула я, зная, что все равно скажу Айви правду.
Даже если лишусь из-за этого работы.
Форма № 4 – Операция стерилизации
Графство: Грейс, в Евгеническую комиссию Северной Каролины
Предмет: стерилизация.
Согласие пациента: Айви Харт
19 авг. 1960 г. заявка на операцию стерилизации Айви Харт была подана в Комиссию Фредериком Ф. Прайсом, в ответ на что 19 авг. 1960 г. секретарь Евгенической комиссии Северной Каролины, получив письменное согласие Ваноны Харт, бабушки пациента, в соответствии с разделом 44d параграфа 35 Генерального статута Сев. Каролины счел слушания необязательными.
Данная Комиссия рассмотрела настоящую Заявку и предоставленные обоснования «за» и «против» в отсутствие пациента или его представителя.
По заключению Комиссии дело отвечает по одной и более позициям духу и букве Раздела 39 Параграфа 35 Генерального Статута Северной Каролины; операция стерилизации послужит психическому, моральному и физическому благу вышеназванного пациента иили общественным интересам.
Исходя из вышеизложенного, подателю заявки Фредерику Ф. Прайсу разрешено подвергнуть пациента Айви Харт операции стерилизации, каковая будет проведена хирургом больницы, где пациентка разрешится от бремени, в период между 19 авг. 1960 г. и 19 февр. 1961 г.
Ничто в данном распоряжении не может каким-либо способом повредить правам пациента, опекуна, супруга, ближайшего родственника пациента на выбор квалифицированного врача для проведения такой операции за счет пациента.
Далее: ничто в данном распоряжении не диктует прерывания или прекращения беременности при каких бы то ни было обстоятельствах.
Подписано: Питер Саймон
Розмари Д. Кармас
Дэвид Дж. Пайл
Члены Евгенической комиссии Северной Каролины
19 авг. 1960 г.
37
Айви
Впервые я без малейшей радости увидела миссис Форрестер, выходившую из леса. Я развешивала белье, ощущая внутри себя пустоту: ведь в тазу не было пеленок малыша Уильяма. Как мне хотелось вернуть те счастливые деньки, когда я ныла, что приходится стирать его пеленки! Я была дома одна: Нонни навещала старую подругу по церкви, а Мэри Элла… Кто знает, где она бродит! Всю прошлую неделю она пролежала в постели, пялясь в потолок. Она больше не плакала – все слезы выплакала за первые два дня. Мне не удавалось заставить ее ни что-нибудь съесть, ни вымолвить хотя бы словечко.
Без малыша Уильяма в доме было пусто. В таком доме не хотелось жить. Даже Нонни притихла. Я знала, что она переживает, что оставила свои таблетки там, где до них сумел добраться малыш Уильям.
– Айви! – позвала миссис Форрестер, подойдя к бельевой веревке.
Я на нее даже не взглянула: мне было нечего ей сказать.
– Знаю, как все вы на меня злы, – сказала она. – Сегодня утром я звонила в приемную семью. Малыш Уильям в порядке, ротик заживает хорошо.
Я достала из кармана фартука новую прищепку и закрепила полотенца. Я вела себя так, словно ее не было рядом.
– Мэри Элла дома? – спросила она. – Вот хочу ее проведать.
– А вы как думаете? – Я щелкнула прищепкой. Я ужасно на нее злилась, хотя знала, что она ни в чем не виновата. Еще я злилась на врача приемного отделения и на Гардинера-старшего, потому что знала, что он говорил о нас с кем-то в больнице. Наконец я повернулась к миссис Форрестер. – После того как у нас забрали малыша Уильяма, Мэри Элла не вставала с кровати. Молчит, ничего не ест. Сегодня побрела неведомо куда.
– Для нее это страшный удар, – согласилась она. – Как и для всех вас. Мне бы очень хотелось с ней поговорить.
– Попробуйте, если найдете ее. Удачи!
– А Нонни дома?
– Пошла в гости.
– Может, даже лучше, что я застала тебя одну. Мне хотелось кое-что с тобой обсудить.
– Разговоры с вами всегда плохо кончаются, – отвечаю. – Мы получаем от вас одни плохие новости.
– Да, в последнее время так и получается…
Я повесила на веревку еще одно полотенце.
– Опять пожаловали с чем-то таким?
– Может, зайдем в дом? – предложила она.
Я решила, что лучше не тянуть. Оставшиеся прищепки я бросила в карман своего фартука. Похоже, моему ребенку стало от них щекотно, то-то он завозился у меня внутри! Я сунула руку в карман, чтобы почувствовать его кувырки. Никому не забрать у меня мою деточку!
Я повела миссис Форрестер в дом. Там я не стала предлагать ей выпить чаю, вообще ничего не предложила. Просто прошла через кухню, села на диван и выпалила то, что было у меня на уме:
– Моего ребенка вам не забрать!
Она уселась в кресло-качалку Мэри Эллы, как в свою собственную. Это меня еще сильнее взбесило. Я уставилась на ее светлые волосы – как здорово они у нее вьются! Не иначе тратит уйму денег на салоны красоты. К ее беленькой блузке тоже нельзя было придраться, как и к новеньким чулочкам. Мерзкая двурушница, вот она кто! Как она притворялась, будто заботится о нас!
