Запах тины стал сильнее, но было тихо, только едва слышно шумели большие холодильные камеры. Никто не мелькал между рядами прилавков с продуктами. Все выглядело нетронутым.
– Воняет, – прошептал Даниэль. – Будто от реки.
– Интересно, почему продукты никто не взял, – озвучил я свои мысли. – Те же самые спасатели.
– А смысл? – посмотрел на меня Виктор. – С их потребностями – это лишняя трата времени. Им еду грузовиками нужно вывозить, поддонами прямо со склада. Думаю, так они и сделали. Не одну же курицу они едят.
Я повел своих спутников по коридору между стеллажами с крупами и сахаром и большим холодильником, под завязку заполненным пивом. Постепенно к запаху тины едва ощутимо примешался другой – вонь тухлятины.
Дальше детектор подсвечивал какую-то дрянь, нам пришлось свернуть, и мы наконец вышли на источник запаха. Тиной несло из большого аквариума, в котором, видимо, на продажу держали живую рыбу. Хоть компрессор и продолжал работать, фильтры, судя по всему, уже забились, вода протухла, а рыба сдохла.
Следующие стеллажи были завалены на кафельный пол какой-то непонятной силой, и обойти их мы смогли только у аквариумов. Впереди виднелись кассы.
– Жалко рыбу, – пробормотал я, продолжая шагать мимо аквариума.
– Все равно сожрали бы, – ответил Дэнни.
– Ну, так хоть польза кому-нибудь была бы. А так – сдохла и протухла.
Со стороны аквариума раздался звук. Я резко повернулся и прицелился в стеклянную стенку. Звук повторился, чье-то гибкое тело ударилось о грязное стекло.
– Что это было? – возбужденно прошептал Дэнни.
Что-то снова прорезало мутную воду и ударилось о стекло. По стенке аквариума побежала сеть едва заметных трещин. Я сделал шаг вперед, чтобы лучше рассмотреть, кто пытается пробиться наружу, мои товарищи, наоборот, инстинктивно отпрянули.
– Может быть, это рыба? – спросил Виктор, продолжавший целиться в стеклянный куб. – Давайте-ка сваливать отсюда, парни.
Похожий звук раздался в соседнем аквариуме, а еще через секунду – в третьем, стоявшем чуть поодаль от нас.
– Уходим отсюда, быстрее, – начал было я.
Звука последнего удара я даже не услышал. В грудь, выбивая дух, ударила мощная струя холодной воды, меня отшвырнуло прочь, к чудом устоявшему стеллажу с консервами. Я ударился о полки всем своим весом, несколько банок упало на пол.
Одна, с зеленым горошком, угодила мне по голове. Было не очень больно, но обидно – столько места вокруг, а она грохнулась именно на меня.
Следом за первым лопнули и остальные аквариумы. На полу стремительно росла лужа, я успел изрядно промокнуть. Оставалось надеяться, что ствол не залило.
Парни медленно отходили от аквариумов, почему-то целясь себе под ноги.
– Что за дела, homies? – раздраженно спросил я, медленно поднимаясь, и тут же увидел ответ на свой вопрос.
По кафельному полу к нам ползла рыба. Именно ползла и именно рыба – желтая чешуя блестела под светом ламп, переливаясь черными полосами. Передний нижний плавник превратился в когтистую лапу, которой тварь била по плитке, хвост ходил из стороны в сторону ходуном.
– Это павлиний окунь, – определил Виктор. – Такая хищная речная рыба. Наши туристы в Бразилию специально ездят, чтобы ее ловить.
Открыв пасть, тварь показала два ряда длинных и острых, как у акулы, зубов. Вскинув автомат, я выжал спусковой крючок, выпустив короткую очередь.
Пули с визгом отрикошетили от пола, ни одна из них не угодила в муторыбу. Монстр извернулся, оттолкнулся плавником и прыгнул, сильно ударив хвостом по кафелю.
Виктор громко выругался по-русски, но стрелять не стал. Дэнни же уже палил в белый свет как в копеечку. Визг рикошетов резал слух, но мне было уже не до того.
Я опустил винтовку и резко отпрыгнул в сторону, пытаясь разминуться с летящей на меня рыбиной, но мне не удалось.
Тварь уцепилась за лямку моего рюкзака, несколько раз ударила меня плавниками. Гибкое, покрытое слизью тело билось изо всех сил. Я выхватил из кармана складной нож, который подобрал с тела найденного нами сталкера, выщелкнул лезвие и с размаху ударил в брюхо мутанта.
Лезвие только бессильно скользнуло по гладкой чешуе. То ли нож был слишком тупым, чтобы пробить чешую, то ли чешуя эта по прочности стала, как кевлар. Я уворачивался от острых зубов твари, но было ясно, что в скором времени победа будет за ней.
Виктор наконец начал стрелять. Не целясь, длинной очередью. Оценить результаты его стрельбы у меня не было возможности, я раз за разом бил ножом, пытаясь проколоть чешую.
Удара с шестого мне удалось отколоть несколько чешуек, и только последний, седьмой удар оказался успешным – нож пробил кожу, и лезвие погрузилось в мягкие рыбные потроха. Я вместе с муторыбиной завалился на кафельный пол, она щелкнула зубами в паре сантиметров от моего лица, чуть не отхватив мне нос.
Отстранившись, насколько это было возможно, я просунул в эту пасть налокотник защитного костюма, надеясь, что прочности армированного пластика хватит, чтобы защитить меня от острых зубов твари, а сам изо всех сил потянул нож вниз, распарывая ей брюхо.
Пасть мутанта сжалась на налокотнике, оставив в нем несколько длинных зубов, но прокусить пластиковую защиту уже издыхающая рыбина не смогла.
Я воткнул нож в широкий рыбий глаз, стараясь достать мозг. Глаз лопнул, обрызгав мое лицо какой-то липкой дрянью. Протолкнув лезвие дальше, я провернул его, стараясь нанести как можно больше урона.
Тварь, как мне показалось, сдохла. Я двумя разрезами расширил ее пасть, кое-как освободил локоть и встал с пола. Посмотрел на испачканный нож. «Если его сунуть в ножны прямо так, – поморщился я, – мы потом сдохнем от вони».
Мои спутники тоже справились со своими противниками. Виктор той единственной длинной очередью перерубил свою рыбину пополам. У Дэнни был прокушен ботинок: похоже, парень сознательно пожертвовал обувью, засунув ботинок в пасть твари, как я налокотник.
– Вот дерьмо, – тяжело выдохнул парень. Он уперся руками в колени и тяжело дышал.
– Точно, nigga, – кивнул я, соглашаясь с ним. – Дерьмо. Иначе и не скажешь.
Я подошел к одному из стеллажей, взял там пачку влажных салфеток, вскрыл и тщательно вытер лезвие ножа, после чего принялся оттирать с разгрузочного жилета рыбьи потроха.
Виктор – единственный из нас, кто умудрился не запачкаться, – подошел к полке с консервами, которую я чуть не опрокинул, снял со спины рюкзак и принялся складывать туда банки.
– Мы же купили продукты в маяке, – произнес я, комкая салфетку и швыряя ее на пол.
– Это персики, – ответил Виктор. – Люблю консервированные персики.
– Ты любишь персики? – спросил Дэнни, подняв голову.
