– Поглядим, – пробормотала в ответ Анджела со сдержанной улыбкой, которая ничего не выдавала.
На некоторых вечеринках они удалялись в частные покои и наслаждались свойственной обоим сексуальной раскованностью. Иногда только вдвоём; иногда присоединялась Шаста или какая-то другая подружка, иногда Матифф привлекал своих родственников-мужчин, которые были с ней по очереди. Порочность и удовольствие всегда оказывались на высшем уровне.
– Пожалуйста, – попросил Матифф. – Времени полным-полно. Ты знаешь, как я ценю тебя в физическом смысле.
– Знаю, дорогой, – сказала она.
С большинством мужчин было так же. Модификация один-в-десять в её ДНК включилась, когда закончился рост и схлынул первый подростковый гормональный прилив. Сейчас она выглядела дерзкой семнадцатилетней девчонкой; пусть это и была фальшивая юность, её сексуальная привлекательность действовала по-настоящему.
– Хьюсден будет здесь, – сказала Анджела. – Он присоединится к нам вечером.
– Между вами все серьезно?
– Не исключено, – загадочно ответила она.
– О-о, ему повезло. Я снова прошу тебя выйти за меня замуж.
– Когда-нибудь, быть может, Матифф. Но не прямо сейчас.
– Я подожду.
Он поклонился и, целуя её руку, сжал чуть сильней положенного.
На высоком балконе в бальной зале оркестр играл размеренную танцевальную музыку. Внизу элегантно кружились с десяток пар. Девушки пересекли залу, миновав одетых в белые фраки официантов, которые предложили им фужеры с шампанским на серебряных подносах, и направились к Садовому холлу, где играла рок-группа. Вдвоём они тихонько осматривали платья, надетые на праздник, – великолепные, замысловатые образцы высокой моды со всех транскосмических миров, где каждый дизайнер стремился привлечь внимание до нелепости богатого Нового Монако и получить побольше заказов. Анджелу удивило количество фальшивых частей тела, в особенности крыльев и хвостов в павлиньем стиле, – неужели это увлечение ещё не прошло? В свой черед, глаза противниц сканировали их с Шастой наряды, интуитивно сравнивая стоимость и внешний вид. И все это не переставая улыбаться и посылать друг другу воздушные поцелуи.
– Хьюсден? – спросила Шаста. – Ты серьезно, солнышко?
– Симпатичный, с большим членом, с чувством юмора, правильного возраста. Не так уж часто все это сходится в одном человеке, как по-твоему?
– И он один из нас.
– И он один из нас, – подтвердила Анджела.
Хьюсден был из китайской семьи, чей горнодобывающий конгломерат обрел силу в Африке ещё до того, как межпространственная технология открыла звезды и редкоземельные металлы перестали быть такими редкими. Как и многие похожие корпорации, они успешно переключились с разработки недр на усовершенствование сырья и продолжили процветать.
– Но ведь есть принц.
Анджела нахмурилась.
– Это не вариант.
Несмотря на свое очарование, принц Матифф был для нее чуточку старомоден; от его жён требовалась покорность. К тому же они соперничали в бизнесе.
В последние десятилетия изначального нефтяного богатства Залива десятки миллиардов нефтедолларов вкладывались в переработку биойля и обширные земельные участки на новых мирах – под водорослевые поля. Эти новые рафинировочные заводы помогли аристократии Залива остаться во главе межзвёздного энергопроизводства. Им не нравилось, как фьючерсным биойлевым рынком манипулировал дом Девойал, и они вечно усложняли торговцам жизнь, отказываясь сотрудничать по производственным показателям, долям рынка и инвестиционным вложениям.
Как следствие, сближение с врагом – весьма и весьма тесное – было запретным удовольствием для Анджелы – и, как она подозревала, для принца тоже, но не более того.
Анджела и Шаста начали танцевать посреди водопадов из сухого льда и пульсирующих лазеров. Они разделились, когда Шаста принялась соблазняюще извиваться перед группой людей, которых смутно знала. Анджела отправилась в зал для трапез, где столы ломились от разнообразных яств. Окна от пола до потолка давали панорамный обзор всего имения. У подножия склона перед особняком лежало километровой ширины озеро с фонтанами. Огромные водяные гейзеры выплёскивались высоко в сумеречное небо; прямые мощные колонны, изогнутые арки, пенящиеся веера, летящие гребни волн, и все это подсвечивалось снизу, меняя цвет в движении.
По пути наружу, в сумерки, Анджела миновала группу садомазохистов в шитых на заказ кожаных костюмах, украшенных золотыми цепями и копьями с бриллиантовыми наконечниками. Они направлялись в Темницу римских рабов, где дюжина лучших порнозвезд из Калифорнии, нанятых Матиффом, томилась в оковах. Их возбуждение в присутствии пленника было ощутимым. Они поймали ангела – красивого юношу с безупречным мускулистым торсом, с хирургически вживлёнными белоснежными крыльями на спине. Его тащил карлик, одетый в патронташи с капсулами токса. Анджела, не сдержавшись, оскалилась при виде отвратительного зрелища.
В амфитеатре с поросшими травой стенами, который по приказу Матиффа вырыли в одном из садов, шли верблюжьи бега – забавная дань его культурным корням. Хьюсден прибыл ко второму забегу – высокий и привлекательный, с бритой головой, украшенной серебристыми татуировками, он выглядел очень лихо в своем костюме от Нанру. Они присоединились к группе друзей в ложе стадиона, чтобы следить за избранными скакунами и радоваться их успехам.
Поставив по четверти миллиона на каждый забег, Анджела потеряла в целом два с половиной миллиона; Хьюсдену повезло больше, он заработал полмиллиона.
Шофер багги
[63] отвез их в одну из уединенных беседок, приютившихся посреди цветущих садов вдоль берега озера с фонтанами. Анджеле пришлось послать за портнихами-итальянками, чтобы они её раздели. Мастерица эротического массажа в беседке была такой громадной женщиной, что Анджела даже ощутила лёгкое нервное возбуждение, когда с нее сняли белое платье. Хьюсден стоял рядом с мягкой кушеткой, куда уложили Анджелу, и с наслаждением смотрел, как её медленно покрывают маслом, которое отражает меняющиеся цвета фонтанов. Посреди нежного дождя из розовых лепестков могучая массажистка начала разминать плоть посредством дьявольски умелых приемов шиацу
[64], от которых бедра Анджелы вскоре начали беспомощно дрожать. Через некоторое время Хьюсден присоединился и трахал её, пока массажистка продолжала изысканную пытку. Анджела не сомневалась, что все имение слышало, как она кричала в конце.
Второе платье Анджелы было шелковым, облегающим и алым, а её шевелюру парикмахерша превратила в обманчиво простую, красивую волну волос, которая текла по спине. Как только свита внесла последние штрихи в её облик, Анджела и Хьюсден присоединились к большой компании, которая собиралась на лужайках для банкета перед завтраком.
