– Мне сложно в это поверить. АВР может получить доступ в любую правительственную базу с личными данными.
– Вообще-то нет, мы не можем. – Вэнс ухмыльнулся. – Прежде всего, существуют отдаленные планеты. Поскольку, с точки зрения транскосмических миров, их официально не существует, мы так и не смогли добраться до их сетей. Кроме того, есть ещё Новое Монако.
– A-а. Да, мне это нравится. Мир мультимиллиардеров, который нам не разрешается посещать. Он бы подошел.
– В самом деле. Вообще-то он идеально подходит. За исключением одной мелочи.
– Какой?
– Зачем наследнице с Нового Монако становиться шлюхой Бартрама Норта?
– Да, это сильный довод. – Весёлости у Антринелла заметно поубавилось.
– Единственное возможное объяснение, что она делала в том особняке, такое: она была агентом под прикрытием. И это очень большая натяжка. Но даже так мы не можем объяснить её мотивацию, ведь человек с такими деньгами и воспитанием попросту не пошел бы на подобный шаг. Однако, если она это сделала, возникает вопрос о целой скрытой корпоративной операции.
– То есть ты хочешь сказать, что убийство в Ньюкасле было последней фазой какой-то двадцатилетней корпоративной битвы и монстра не существует?
– Нет. Я же видел, как допрашивали Анджелу. Я сидел и смотрел, как мозговой сканер вытащил ту картинку из её мыслей. Она помнит о чем-то противоестественном, что увидела в особняке Бартрама той ночью. И, учитывая остальные детали того допроса, мне трудно это игнорировать.
Хотя было кое-что, о чем он не собирался рассказывать Антринеллу, а именно стойкость Анджелы. Он видел самых крепких людей, которые ломались в тех нечестивейших комнатах, лежали на полу и плакали, обезумевшие от токса, умоляющие задавать им любые вопросы в отчаянном желании ублажить тех, кто их допрашивал. Эти люди, одурманенные, выглядели жалко.
АЗЧ получил от Анджелы все, что хотел, но сломить её волю так и не удалось. Её довели до отчаяния, заставили сходить с ума от ярости к себе, да. Но внутри нее до самого конца горела прежняя неистовая ярость – об этом стоило бы спросить хотя бы техника, которому её гнев стоил глаза. Она так и не покорилась. Лишь очень необычный человек с безупречным самоконтролем способен вынести все, что мог предъявить ему Передовой Рубеж, и сохранить рассудок в относительной целостности. Человек, наделенный бескрайним высокомерием, тот, кто родился и вырос на Новом Монако.
– Вот чертовщина!
– Да уж, точно, – сказал Вэнс. – Мы вернулись к тому, с чего начали, и у нас множество необъяснимых смертей на Сент-Либре. Если мы хотим с этим разобраться, нам понадобятся весомые научные доказательства. Итак, что у тебя для меня есть?
– Ничего полезного, – признался Антринелл. – Мы взяли больше восьми тысяч образцов, после того как колонна выехала из Вуканга. Ребята хорошо поработали с коллекторами, которые мы сделали. Мы уже проверили семьдесят процентов. Здесь потрясающее разнообразие видов растений, но подлинных отличий от основных генетических последовательностей Сент-Либры нет.
– Ясно.
– Дело не только в этом, Вэнс. Мы брали образцы в Абеллии, Эдзелле и Сарваре. Изменчивости нет нигде.
– Но территория сбора образцов не такая уж большая.
– Верно. Однако её протяженность – более шести тысяч километров. Полная устойчивость на подобных расстояниях – весьма красноречивый показатель. А ведь мы не приняли во внимание аналогичное отсутствие изменчивости, которое существует до самых Независимых государств.
– Хочешь сказать, мы зря теряем время?
Антринелл пожал плечами.
– Если бы мое слово что-то значило, то да. Я голосую за то, чтобы упаковать вещички и отправиться домой. Этот мир, безусловно, странный, и чем больше я его познаю, тем сильнее склоняюсь к теории биоформирования.
– Серьезно? – в изумлении спросил Вэнс.
Антринелл всегда был уверен в том, что вся жизнь в космосе представляла собой Господне таинство, совершенно естественное по сути. Господь многие планеты благословил жизнью. Только вот за десятилетия исследований люди так и не обнаружили другой разумной расы. Что во многом подтверждало догмат Господней книги о том, что Он сотворил человека по образу и подобию Своему. Пока что все выглядело так, будто во Вселенной существовали только человечество и Зант. И каждый Воин Евангелия знал, что Зант – воплощение дьявола.
– Да. Я бы ещё мог поверить в то, что зебровая флора развилась естественным образом. В ней есть симметрия, какой обычно не встречается в природе. Однако она достаточно элегантна, и мы видели куда более странные вещи на непригодных для человека планетах, которые осмотрели и оставили в покое. Но каждый день мы получаем авторадиограммы, обрабатывая образцы, я гляжу на них и вижу невероятно сложный геном. Именно такой, какой возникает после нескольких миллиардов лет эволюции. Это конечный итог эволюции растений, их пик. Этот мир достиг гармонии, равновесия, которое не похоже ни на что из увиденного нами ранее. Но здесь нет фоссилий
[75].
– Таких, которые кто-то нашел. И признай, «Нортумберленд Интерстеллар» не очень-то хорошо искала.
– На планете такого размера нет аммонитов
[76]? Ну хоть одного? Я тебя умоляю. – Он взмахнул рукой, указывая на холмы. – Кроме того, Сириусу не миллиарды лет. Ему в лучшем случае четыреста миллионов. Нет. Все это высажено. С геологической точки зрения – недавно. Но все это здесь поместили.
– Почему?
– Почему существует Зант? Пути Господни неисповедимы. Может быть, один из Его старших детей избрал это место своим садом? Нам не полагается спрашивать почему – по крайней мере, не в этой жизни.
– А необъяснимые смерти, с которыми мы столкнулись? Дирито прав: что-то ударило ДПП, какая-то сила толкнула его к краю ущелья.
– Эти смерти происходят только в нашем лагере. – Антринелл дёрнул головой в сторону «Тропиков». И есть один человек, который их объединяет.
– Не Ньюкасл, там её не было.
Антринелл скривился.
– Ага.
– Через пару дней Ральф должен закончить допрос Эрни Рейнерта. Когда мы будем точно знать, что убийство в Ньюкасле произошло на корпоративной почве, сможем лучше разобраться в том, как действовать здесь.
– Разумно. Но я склоняюсь к корпоративной версии. Чертовы ростовщики никогда не меняются, на все готовы, чтобы не упустить ни единого бакса.
