– Убери снегопад, пожалуйста, – попросил он у Евы.
Странное дело, – когда снег исчез, качество картинки сделалось немного хуже и воздух каким-то образом отчасти утратил прозрачность.
– Лучшее, что я могу сделать, – сказала Ева.
– Все хорошо, мне это и нужно, – заверил Сид. Теперь он видел Дворец правосудия на другом берегу Тайна. Единственный зависший перед ним цифровой дисплей сообщал, что сейчас 15:00, воскресенье. – Покажи мне двадцать один ноль-ноль и поставь паузу.
Цифры стали быстро меняться, и зона побледнела; заснеженные здания теперь озарял слабый зеленоватый свет уличных фонарей. Машины на главных улицах замерли, огни их фар застыли.
Сид поворачивался, пока не увидел прямо перед собой южную дорогу. Отдельно стоящие уличные фонари, каждый в ореоле света, тянулись все дальше и дальше. Он поднял обе руки и сделал знак сомкнутыми пальцами. Изображение начало скользить, приближая его к Тайнскому мосту. Почти у самой опоры обнаружилась пустота – как будто клин межпланетного пространства упал с небес прямо на шоссе. Сид вскинул раскрытые ладони. Картинка застыла. Он сделал круг указательным пальцем, и все вокруг повернулось.
– Отметь это: зазор номер один. Примерно полтора метра шириной. Простирается через все шоссе до самой стены Набережной.
Сид окинул взглядом бетонную стену, выше которой располагалась пешеходная дорожка с перилами, а дальше земля продолжала подниматься чередой крутых террас с газонами и разросшимися декоративными деревьями.
– Если кто-то собирается протащить нашего Норта здесь, им придется действовать очень аккуратно, – раздался голос Йена.
– Что-то случилось со смартпылью на опоре моста, – сказала Ева. – Вероятно, голубиный помет – птичкам нравятся наши мосты. Там трала нет с прошлой зимы – городские власти все никак не заменят частицы. Этот зазор не устраивали специально для убийства.
– Им пришлось бы подтащить тело к зазору, – сказал Йен. – Если мы предполагаем, что от трупа избавились в десять вечера, то по этому участку дороги между половиной десятого и десятью минутами одиннадцатого проехало всего восемь машин. Ни одна не остановилась.
– Покажите, – сказал Сид.
Ева передвинула симуляцию на полчаса вперёд. Машины проехали по шоссе, сквозь детектива и мимо него, пока он стоял и смотрел. Они все двигались медленно – на дороге ведь лежало восемь сантиметров плотно сбитого снега, – но недостаточно медленно, чтобы, оказавшись внутри зазора, выбросить труп.
– Ладно, – сказал Сид. – Вернёмся к двадцати одному ноль-ноль. Будем искать следующий зазор.
Система управления дорожным движением присвоила машине высший транспортный приоритет, и автомобили с грузовиками плавно разошлись, открывая полковнику (АЗЧ, Агентство внеземной разведки) Вэнсу Эльстону прямой доступ к центральной резервной полосе автомагистрали. Ближе к порталу коммерческий и личный транспорт все равно замедлялся, образуя дисциплинированно ползущие очереди на трех полосах, ведущих обратно к земле. Теперь, когда путь был свободен, полковник утопил педаль и разогнался до ста шестидесяти километров в час. Машины рядом почти стояли, и потому казалось, что он едет ещё быстрей; это завораживало – такое стремительное движение любой мальчишка-гонщик желал испытать в автомобиле с усиленным двигателем. Эта мысль заставила Вэнса улыбнуться. В свои сорок семь он давно перерос подобное поведение, но даже служба и въевшаяся в самую суть дисциплина не препятствовали тому, что пробуждала в его душе скорость.
Проскочив через портал, он покинул немецкий мир под названием Одесса и, оказавшись в Берлине посреди морозного зимнего дня, тотчас же нажал на тормоз и съехал с дороги по служебной полосе. Посреди площадки в верхней части дорожной насыпи стоял наготове агентский вертолёт, чьи лопасти медленно вращались. Вэнс покинул машину и сел в вертолёт, который быстро доставил его через заснеженную столицу в аэропорт Шёнефельд, где ждал десятиместный пассажирский реактивный самолет. Оттуда он полетел прямиком в лондонский аэропорт Доклендс. Черный лимузин подъехал прямо к самолетному трапу. На заднем сиденье расположился майор Вермекия в парадной форме, как того требовали от всех в Генеральном штабе Альянса защиты человечества.
– Выглядишь впечатляюще, – сообщил ему Вэнс, откидываясь на толстую спинку сиденья.
Китель майора был увешан рядами наград, которые походили на разноцветный штрихкод, и среди них виднелся единственный значок из бронзы с бриллиантами, с пурпурной инкрустацией в виде миниатюрного распятия. У Вэнса на воротнике пиджака был такой же. Он давно перестал носить форму каждый день, предпочитая дорогие темные костюмы, какие веками выбирали секретные агенты.
– С такой работой иначе нельзя, – просто ответил Вермекия. – Ты как?
– Весь в делах, разумеется. Хотелось бы мне быть посвободнее, но такова уж человеческая природа. Ты ведь знаешь, что на Одессе за последние три года появилось пять культов Зантопоклонников. Все предводители заявляют, будто «настроены» на Зант.
– Болваны.
– Да, но это надо расследовать. Один действительно строил передатчик, утверждая, что тот сможет призвать Зант.
Вермекия вскинул брови.
– В самом деле?
– Увы, да. Техники Передового Рубежа изучают это устройство. Оно как-то связано с настройкой колебаний в межпространственном соединении.
– Все та же старая хрень. Все считают, что Зант привлекают порталы.
– Время придает достоверность, а она порождает веру. У них было множество последователей.
Вермекия в замешательстве покачал головой.
– Невероятно.
– Ага. В отличие от этого дела.
– И не говори. Я ещё не видел такого оповещения. Какой-то детектив загрузил в правительственную сеть запрос об идентификации оружия, и в конторе как будто пожарная тревога сработала. Я уж думал, спецназ сейчас взорвёт стену, чтобы схватить нас и доставить в безопасное место. Главнокомандующий собственной персоной проявил к этому делу интерес. – Вермекия бросил на Вэнса проницательный взгляд поверх очков. – Множество связанных друг с другом досье, и даже у меня нет доступа ко всему. Но твое имя появлялось постоянно.
– Неудивительно. – Вэнс попытался не углубляться в те воспоминания. Её крики и всхлипывания даже сейчас, двадцать лет спустя, иногда звучали в его снах. «Что сделано, того не воротишь. Никаких сожалений. Господь свидетель, цена неудачи, недостатка бдительности слишком ужасна, чтобы о ней даже думать». – Я участвовал в расследовании изначального дела.
– Как-нибудь вечерком за пивом расскажешь мне ужасные подробности.
– Точно.
Машина ехала на запад через Лондон, система вела их по А 13 к Барбикану
[14] и началу А 1. Как и раньше, лондонский ИИ, управлявший дорожным движением, предоставил транспорту Вэнса статус «чрезвычайно важного». Они ехали так быстро, как только могли. Со свинцового неба сыпался редкий снег, но зимние команды городских уборщиков поддерживали дороги в чистоте.
