Анджела и Мадлен обменялись нервными взглядами, а потом улыбнулись, когда машина начала постепенно набирать скорость. В кои-то веки Анджела ощутила умеренный оптимизм. Модифицированные машины работали, её коллеги устали, но были умны и решительны, им хватало горючего и, наверное, еды. До Сарвара добраться реально. А что будет потом… ну, в Холловей она не вернётся, это точно.
Вторник, 23 апреля 2143 года
Здания. торчавшие посреди куч мусора в ПСО Вест-Чиртон. представляли собой в основном развалины. Те, что не превратились в полные руины, давным-давно стояли с выбитыми окнами и крышами, от которых остались только несущие балки. Даже граффити исчезли под плесенью, водорослями и вездесущим стелющимся плющом. Старые дороги медленно погружались в небытие под дюнами из ежевики и буйно разросшихся буддлей
[92].
Днём здесь дети карабкались по кучам битого кирпича и кусков бетона, выискивая мельчайшие кусочки металла или играя в жестокие догонялки. Ночью даже антиобщественная молодежь попадалась редко. Под покровом тьмы на эти улицы целенаправленно приходили куда более опасные люди, чем преданные приспешники подростковых банд.
Йен и Абнер держали под наблюдением часть ПСО, используя тайный доступ Йена к сети Маркет-стрит. В прошлую субботу микровертолет тихонько пролетел на небольшой высоте над ПСО. Любой сенсор или трал, принадлежащий банде, защищающей свою территорию, увидел бы нечто похожее на летучую мышь – дрон даже следовал по той же быстрой, слегка хаотичной траектории, которая типична для всего рода Chiroptera. Он не приземлился, но из его фюзеляжа вылетело облачко смартпыли и покрыло кучу мусора прямо напротив старого магазинчика. Посредством одного лишь визуального наблюдения было бы невозможно засечь какую-нибудь деятельность в ветхом здании. Его разбитые окна кто-то прикрыл щитами из гофрированного железа. Раздвижные двери сбоку были целыми. Бродяги, обитавшие в ПСО, держались от него подальше.
Когда в девять часов тем вечером Йен подключился к тралу, тот показал, что сквозь закрытые окна и запертые двери просачивается тепло. Ракби прибыл час назад вместе с парой механиков, которые значились в базе данных отдела по борьбе с бандитизмом как причастные к операциям по угону транспортных средств.
– А вот и он, – сказал Абнер.
Йен увидел на сетке: по остаткам дороги осторожно двигался фургон. Большие раздвижные двери открылись, и фургон потихоньку заехал внутрь, припарковался рядом с почти такой же машиной, что уже стояла там.
– Тот фургон со вчерашнего дня изменил цвет, – заметил Йен.
Боз и Джеде воровали фургоны по заказу, а потом увозили их в ПСО, где механики превращали машины в призраки: меняли регистрационный код и цвет.
Большие двери поспешно закрылись опять.
– Что бы ни было их целью в этом рейде, оно большое, раз нужны фургоны для перевозки, – сказал Абнер.
Йен велел элке переместить изображение трала на боковую часть сетки и сжать. Посмотрел на Абнера, который сидел у стены его гостиной в том месте, где обычно располагалась Ева. В происходящем чувствовалось нечто совершенно неправильное. Несмотря на всю свою полезность, Абнер не принадлежал к их компании. У них было слишком мало общего. И Йен по-прежнему не понимал, что им двигало.
– До меня не доходит, – сказал он вслух.
– Что не доходит?
– Почему ты нам помогаешь?
– Правда? Я-то думал, все очевидно. Кто-то убивает моих братьев. Они начали двадцать лет назад, и мы по-прежнему не можем их отыскать. Это меня тревожит, очень сильно тревожит.
– Но теперь ты знаешь, что все дело в соперничестве внутри семьи.
– Нет, не знаю. Пока не знаю. Конечно, все выглядит нехорошо – по крайней мере, для Альдреда, но мне в самом деле нужно в точности понять, что происходит и кто в этом замешан. Этого требует полицейский во мне – причина, по которой я бросил работу в корпорации и стал детективом.
Йен коротко фыркнул.
– Все убеждены, что на Маркет-стрит ты заботишься о том, чтобы мы не отклонялись от планов корпорации.
– Нет. Мы, Норты, любим вызовы. Просто это по-разному проявляется. Я вот слегка одержим разгадыванием головоломок.
– Как Сид.
– Не до такой степени. Он хорош, да к тому же ведёт себя политически грамотно. Он точно мог бы стать следующим главным констеблем.
– Ага. Возможно. Это было бы лучшее событие на Маркет-стрит за долгий период.
– Если это случится, я надеюсь, он сократит бюрократию. К такой темной стороне полиции я не был готов, когда вступал в её ряды.
– Всегда есть обходной путь.
– Да. Так почему вы следили за Шерманом вне лога? Мы могли бы заняться этим в рамках расследования – нам дали полномочия делать что угодно.
– Это как-то связано с источником информации. Сиду нужно было сохранить его в секрете.
– A-а, понятно. Он ещё и честный. Может, всё-таки не станет главным констеблем.
– А как же ты? – спросил Йен. – Как ты поступишь, если мы найдем улики, свидетельствующие о причастности Альдреда?
– Зависит от того, к чему именно он причастен, верно?
– Что будет со мной и Евой, если все пойдет плохо? Нас обвинят в том, что мы слишком глубоко копали?
– Нет, Йен. У меня прямая линия с Августином, я позабочусь о том, чтобы он понял. И вы все делаете правильно. С этим надо разобраться.
– А если за всем стоит Августин?
– Не стоит.
– Ты так уверен?
– Я действительно уверен, ты уж поверь. Это нечто совершенно иное. Видел новости с Сент-Либры? Что-то убило четверых людей в лагере Вуканг.
– О боже! Только не говори, что это опять проклятый пришелец.
– Что же тогда их убивает?
Йен покачал головой.
– Ну, не Шерман, это точно. Может, одно с другим не связано?
– Хотел бы я так думать. Мы скоро узнаем, верно?
– Ага. – Йен одарил Норта-2 долгим взглядом, по-прежнему не понимая, сколько между ними двумя доверия. – Вы и в самом деле не знали о существовании Норта-два, которого нет ни в одном официальном реестре? Ну, того, которого мы выловили из Тайна.
– Нет, никто про него не знал. И это самый тревожный момент для меня и моих братьев. Мне по-прежнему трудно поверить, что кто-то из нас мог ока-заться причастным к его смерти. Ни одного из нас святым не назовешь, но подобное вне моего понимания – независимо от того, насколько серьезной могла бы оказаться ссора, – так что все остальные тоже должны считать такой поступок немыслимым.
– Ты сказал, вы все немного отличаетесь.
