– Вы хотите узнать о монстре. Я не собираюсь ничего скрывать. Я просто не понимаю, почему вы не занялись этим раньше.
– К твоему сведению, мы не переставали этим заниматься, – ровным голосом ответил Сун. – Нет никаких доказательств его существования, никаких следов. Никто его не видел в диких землях вокруг Абеллии. Никаких криминалистических улик. Ничего. Мы потратили на изучение этого небольшое состояние и теперь хотим узнать, не является ли оно на самом деле просто дурно состряпанной уловкой для защиты в суде.
– Все не так! Я видела ублюдка. Он настоящий!
– Мы к этому ещё вернёмся. Но сначала скажи свое имя.
– Анджела Трамело.
– Возраст?
– Восемнадцать.
Так записано в её свидетельстве о рождении – файле, который Сун, предположительно, читал.
– Что ты изучала в Имперском колледже?
– Спортивную физиотерапию.
И так далее. Анджела продержалась примерно восемь часов. Они дали ей что-то попить, когда она попросила. Даже дважды отстегнули от стула, чтобы она смогла воспользоваться туалетом в камере. Но в остальное время вопрос следовал за вопросом. Что она видела? В какой комнате она была, когда произошло нападение? Как выглядел пришелец? Что она сделала? Почему сбежала? Описание пришельца. Она видела, как он убивал остальных?
«Ты их убила?
У тебя была перчатка с лезвиями?
Ты ненавидела Бартрама Норта?
Он причинил тебе боль?
Тебе были отвратительны половые сношения, к которым он тебя принуждал?
Зачем пришельцу понадобилось их всех убивать?»
Сняв все датчики и электроды, отстегнув наручники, они отправили её в камеру, дали поднос с едой, пластиковый пакет, в котором лежали чистая майка, бельё и брюки, мыло, зубная паста и щетка, полотенце, – и заперли дверь. Анджела понятия не имела, сколько времени прошло, прежде чем та снова отворилась; её застали спящей. Охранник принес еду и сказал:
– У тебя полчаса.
Он говорил правду. Через полчаса Анджела снова оказалась в допросной, где техник-извращенец её лапал. Вошли Сун и Эльстон.
– Я бы хотел снова прослушать вчерашние показания, – сказал Сун.
Анджела застонала, сдаваясь, и её плечи опустились.
В таком духе допрос продолжался пять дней без перерыва. Они заставляли её снова и снова рассказывать о произошедшем, подвергая сомнению каждую деталь, которую она могла вспомнить, каждый эпизод. Всякий раз они искали противоречия, травили её при малейшем отклонении, издевались, кричали, выражали сочувствие.
На шестой день Анджелу привели в третью комнату. Она была намного больше других. Видимо, потому что в ней понадобилось разместить машину размером с хетчбэк. Увидев её впервые, Анджела решила, что это магнитно-резонансный медицинский сканер для всего тела. Догадка была не так уж далека от истины. Ни в тот день, ни в последовавшие несколько дней они не использовали эту машину. Взамен Анджелу привязывали к металлической каталке, подстелив лишь одеяло. В первый раз она сопротивлялась, отказывалась подчиняться. Трем охранникам пришлось её держать, пока все тот же техник затягивал ремни потуже.
– Что вы творите, гребаные ублюдки? – орала она.
От оскорблений и проклятий не было никакого толка. Им было наплевать. Как и раньше, на нее налепили датчики, на руку надели манжету, которая отслеживала изменения кровяного давления. Отсутствовала только камера, следившая за глазами.
Потом техник подкатил стойку для внутривенных вливаний.
– Нет! – закричала Анджела. – Нет, нет, нет! Вы не можете этого сделать!
– Прошу прощения, но можем, – сказал майор Сун.
Он кивнул, и техник ввёл иглу в вену в верхней части её руки.
То, что они использовали, подействовало не сразу. Комната застыла, потом в ней сделалось жарко. Стены начали двигаться – дышать. Звучали голоса, подобные оркестрам. Настойчивые голоса. Техник казался громадным, как гора; он сказал, что настроит дозу, подберет нужную для нее. И она заговорила. Излагала глубокомысленные рассуждения по поводу того, как устроена Вселенная. О том, как важны цвета. Каким утешением была Марж в детстве. Анджела помнила Марж – все выглядело таким реальным, таким правдоподобным. Марж была такой миленькой. Как она скучала по маме, которая, если кто не в курсе, француженка, да-да. Как она любила маму. Как ненавидела пришельца. Пришелец был мрачной тенью поперек её воспоминаний, вырвавшейся из самого приятного, что с ней случилось за всю жизнь.
Каталка завертелась, словно карусель. Анджелу вырвало.
Она так и не узнала, сколько продлилась эта часть. Несколько дней, не меньше. Из-за наркотиков в перерывах между сеансами она была сама не своя. Часто им приходилось поить её молочными напитками с добавлением протеинов или супами, и кто-то терпеливо вливал теплую жидкость ложка за ложкой между её оцепеневших губ. Срабатывал глотательный рефлекс, иначе все бы снова вытекло.
В какой-то момент она заболела. Тряслась от лихорадки. Вокруг спорили люди. Едва она поправилась, её снова привязали к тому столу. Иголка была величиной с руку, и наркотик, извергнувшийся из кончика, погрузил Анджелу в пузырьки шампанского, которые излучали волшебный свет. Она снова заговорила, ни на миг не переставая осознавать, что именно говорит. Они, наверное, такого не ожидали. Наркотик должен был подействовать сильней.
Они позволили Анджеле отдохнуть целый день. Потом привели – она шла на подгибающихся ногах – обратно в третью комнату и снова привязали к каталке.
– Ненавижу вас, ублюдки, – сказала она. – Когда я отсюда выберусь, всех вас убью. Я приведу пришельца прямо сюда и буду смотреть и смеяться над тем, как вы кричите и подыхаете.
– Не шевелись, – сказал техник.
Это было что-то новое. Что-то другое. Никаких датчиков на этот раз. Металлическая корона с регулируемыми крепежами, которые шли вокруг головы. Техник поворачивал винты, пока устройство не оказалось сидящим крепко, впивающимся в плоть, и после этого каким-то образом прикрепил его к каталке. Анджела услышала жёсткий металлический щелчок, когда сомкнулся запирающий механизм.
Перед ней появились изящные металлические пауки, только вот у обычных пауков ноги не оканчивались плоскими пластиковыми крючками. Анджела беспомощно кричала и жалостливо хныкала, пока техник аккуратно заталкивал их изогнутые «лапы» под её веки, не давая им закрыться. Теперь она не могла моргать. Не могла двигать головой – и даже не пыталась, слишком напуганная тем, что от любого движения глазные яблоки вырвет из черепа. Не могла пошевелиться.
– Что вы делаете?! – заорала она. Как обычно, никто не удосужился ответить.
Каталку перекатили через комнату, и Анджела внезапно заехала внутрь большой машины, которая казалась ей чем-то вроде сканера. Свет бил прямо в глаза. Мелькали яркие вспышки всех цветов спектра. И она не могла моргать. Потом машина начата громко жужжать и гудеть, словно готовясь к взлёту.
