Что касается Вероник, они с мужем отправились в США, и в ее карьере начался так называемый американский период. Шесть лет бурных страстей, полные порошков, алкоголя, побоев и, конечно, музыки. Именно в этом хаосе замужней жизни выдающийся талант Вероник раскрылся окончательно. В перерывах между драками с мужем она находила в себе силы впитывать все лучшее, что подарила ей Америка, и делиться этим. Она много общалась с друзьями Стива — лучшими представителями кантри-рока того времени. В такой атмосфере и родились следующие три альбома Вероник: «Le Maudit», «Vancouver» и «Hollywood».
Мы с ней часто виделись в тот, казалось бы, темный период ее жизни, но каждый раз она представала передо мной веселой и, я бы даже сказал, сияющей. Несомненно, муки столь анархичной жизни не оставляли ее в покое, но Вероник не подавала виду. Надо отметить, что обычно мы встречались скорее в благоприятных условиях, например на ее памятных концертах в «Олимпии» в 1974 и 1976 годах. Она всегда дарила своей родине искреннюю улыбку и прекрасные выступления.
Вечеринка в клубе «Альказар» в честь Фрэнка Заппы. Клод Нобс, я, Вероник Сансон, Жаклин Ануна, Мишель Жонас и Стив Стиллз, 1974 г.
Но также мы пересекались и в Калифорнии, в частности на записи ее альбома «Hollywood» в студии «Кристал Саунд» на Вайн-стрит. Дней десять я должен был провести в Лос-Анджелесе, а потому имел возможность приезжать на студию несколько дней подряд. Стив тоже был в студии, и никаких признаков агрессии или напряженности между ним и Вероник не наблюдалось. Видимо, в вопросах музыки эти двое понимали друг друга гораздо лучше. В конце концов, для них обоих музыка была делом всей жизни.
Атмосфера царила настолько безвредная и расслабленная, что самой большой нашей заботой было достать комбинезоны американских летчиков-истребителей в одном из военных магазинов Лос-Анджелеса. Мы носили их почти каждый день — я, Вероник и Бернар Сен-Пол, верный и очень уважаемый ею продюсер. Уважаемый до такой степени, что Вероник посвятила ему лучшую песню альбома — «Bernard’s Song». Кстати, этот жест уважения и привязанности не спровоцировал ровным счетом никакой реакции со стороны Стива, известного привычкой ревностно охранять свою территорию. Впрочем, реальность нередко оказывается гораздо более гибкой, чем слухи.
Как-то раз Вероник организовала у себя дома праздник, предоставив всем заслуженную возможность отдохнуть от постоянной работы в студии. Перед вечеринкой мы прошлись по магазинам, чтобы затем иметь возможность безудержно напиваться весь вечер. Пиво, которое мы искали, в первом супермаркете не продавалось, а дело было в воскресенье. Впрочем, выходные или нет, в этой стране всегда все открыто, и мы просто зашли в другой магазин. Одно из достоинств США, на мой взгляд, заключается в том, что страна никогда не впадает в столь знакомую европейцам дремоту. Так что мы вернулись, без проблем закупив все необходимое, и вечеринка оправдала ожидания. Стив, конечно, присутствовал, но никакой драки не случилось, ножей никто не доставал. Альбом обещал быть успешным, и все чувствовали себя спокойно и расслабленно, что ничуть не мешало нам радостно предаваться всем возможным грехам. В доме Стиллз-Сансон может и не каждая ночь была Варфоломеевской, но и на монастырь это место не походило. Здесь курили, пили, нюхали… иногда одновременно.
Статья из журнала «Show».
© Архивы Доминика Ламблена
Именно эту ошибку я и совершил. Я и так восприимчив к алкоголю, а уж тем более когда одновременно курю огромный косяк. Так что я довольно быстро спекся и был вынужден оставить народ развлекаться без меня. Я как мог попрощался со всеми, с трудом влез в машину и покатился в направлении отеля. Лет через тридцать подобная поездка вполне могла бы закончиться ночью за решеткой по причине того, что в Америке назовут управлением автомобилем в состоянии наркотической интоксикации или по другой причине — вождение в пьяном виде. В то чудесное воскресенье 1977 года мне идеально подошли бы обе характеристики. Но тогда на состояние водителей не особо обращали внимание, и я сумел с грехом пополам добраться до номера хотя бы живым. Оставалось лишь торжественно завершить этот прекрасный вечер, обнимая унитаз…
Несомненно, в том «американском периоде» нашлось место и более деликатным моментам. Не все слухи были выдумкой, и в итоге Вероник и Стив захотели друг друга укокошить. Тут уже можно было говорить о серьезном разладе в отношениях, но, несмотря ни на что, у них бывали и хорошие дни, полные улыбок, любви вопреки всему и никогда не замолкавшей музыки. Лучше уж запомнить все это, чем все неприятное. Так Вероник и поступила, оставив в Америке все плохое и вернувшись во Францию с сыном и песнями.
В нескольких тысячах километров от нее Мишель пытался излечить свои раны. Шок от внезапного побега возлюбленной вдохновил его на создание очень откровенного альбома без названия, который поклонники стали звать «Cœur brisé»
[36] по аналогии с картинкой на обложке. Истинный творец, Мишель принес свое горе в жертву искусству. Названия песен в альбоме раскрывают все его чувства и не дают ошибиться относительно того, кому они предназначены: «Donne-moi du courage», «Si tu t’en vas», «Oublie-moi de sitôt» и «Je trouverai autre chose»
[37].
Найти нечто иное, именно этого он и хотел, проведя свой музыкальный обряд очищения. Мишель любил музыку и красивых девушек, но больше всего ему нравилось, когда два его увлечения сочетались в одном человеке. Его муза сбежала, а значит, нужно было найти другую.
Имея зуб на Вероник, Мишель решил открыть миру какую-нибудь новую светловолосую звезду, чтобы предательница поняла, что ее легко можно заменить. Только вот это оказалось не так просто. Первой кандидаткой, которую Мишель представил нам с Бернаром, стала англичанка Хелен Шапель. Англичанку он выбрал неспроста, все еще одержимый идеей вырваться за пределы французского рынка. Мы вместе поужинали, а через несколько месяцев на прилавках появился сингл Хелен, и стало очевидно, что мадам Шапель не суждено стать звездой. Ее сингл «Be My Man» с треском провалился, и Мишелю пришлось продолжить поиски.
Песня «Be My Man» была кавером на песню «Je suis moi», которую Мишель написал для Франсуазы Арди. Они начали работать вместе через несколько месяцев после побега Вероник, которая вдохновила Мишеля на, пожалуй, самую известную песню в рамках его сотрудничества с Франсуазой — «Message Personnel»
[38], действительно представляющую собой личное послание для Вероник. Но, кроме этой песни, Мишелю с Франсуазой не удалось создать ничего, что привлекло бы внимание публики. У их сотрудничества также не было будущего еще и потому, что Мишель очень хотел найти свою собственную звезду, а Франсуаза в сознании фанатов уже прочно ассоциировалась с Жаком Дютроном и не могла стать творением Мишеля.
