Другое дело, что музыка была не так хороша, как обложка. Во многом это объяснялось уходом Мика Тейлора и заменой работы по записи альбома на многочисленные собеседования. Концентрироваться на двух вещах одновременно всегда непросто. К тому же из-за растущего влияния Билли Престона в звучании группы появилось, на мой взгляд, слишком много фанка. The Rolling Stones всегда умели разнообразить свое творчество и исследовать новые направления — это был их конек, но в данном случае они слишком уж далеко отошли от истоков. И это было очевидно: из восьми треков альбома лишь два можно назвать роковыми — «Hand Of Fate» и «Crazy Mama». Среди остальных шести композиций были образцы посредственного регги, например «Cherry Oh Baby», фанка — «Hot Stuff», а также приторно-миленькие песни «Melody» и «Fool To Cry» — первого сингла с альбома. Рокеру, который дремал в каждом фанате The Rolling Stones, тут поживиться было практически нечем. А малая продолжительность альбома в сочетании с большим отрезком времени, ушедшим на его подготовку, говорили о том, что в тот период группа не находилась на пике своего вдохновения.
Однако «роллинги» уже доказывали, и еще не раз это сделают, что, когда дело не ладится в студии, они наверстывают на сцене. Старт европейского турне был намечен на конец месяца, и поэтому к нам присоединились Кристоф и Альбер, в лице которых компания «ККП» занималась рекламой французских концертов группы. Для них это был большой проект, впоследствии позволивший им выйти на новые горизонты.
Несколько дней спустя Альбер ездил со мной в Лондон, чтобы обсудить все детали с Филом Карсоном и Питером Раджом. Тогда же Питер вручил мне традиционный ламинированный пропуск на все концерты тура. Дело набирало обороты!
В преддверии концертов The Rolling Stones я поехал на Лазурный Берег, потому что группа репетировала в городе Грасс, и заодно заскочил на выступление Вероник Сансон в Каннах. Выбор Грасса как места репетиций мог показаться странным, учитывая, что турне начиналось через несколько дней в Германии, но никто не будет спорить, что апрель в Грассе гораздо приятнее, чем во Франкфурте. Думаю, что причина была именно в этом.
Видеть, как The Rolling Stones выступают для ограниченной аудитории счастливчиков, всегда было для меня ни с чем не сравнимым удовольствием. Более того, Кит даже поработал над сетлистом. Рядом с «Angie» он написал: «Важная песня во Франции». В свое время я многое сделал для того, чтобы выпустить этот сингл у нас в стране, и теперь был очень рад видеть, что мои усилия не пропали даром и сделали песню такой популярной. Но были и не столь приятные откровения. Например, я заметил, что сетлист по большей части состоит не из ставших классикой хитов группы, а из песен альбома «Black And Blue». Видимо, на сей раз не стоило надеяться на традиционную атмосферу всеобщего сумасшествия.
Я быстро убедился в этом, приехав 28 апреля во Франкфурт на первый концерт европейского тура и заселившись в «Парк Отель», где остановились музыканты. Начиналось все отлично: моя фамилия и мой гостиничный номер отыскались в списке окружения группы, так что я мог чувствовать себя частью семьи. В веселом расположении духа я решил зайти к проживавшему здесь же Клоду Нобсу. Зайдя в его номер, я увидел явно напряженного Клода, разговаривавшего по телефону. Он поднял на меня глаза и сказал в трубку: «Да, он как раз зашел. Передаю…» И все это с не самым радостным выражением лица, да еще и так стремительно протянув мне трубку, словно она жгла ему руки. На другом конце провода нервную эстафету подхватил Несухи Эртегюн: «Dominic, I have never been so mad in the last twenty years and it’s all because of you!»
[42] Многообещающее начало… Кто не видел Несухи в гневе, тот не знает, что такое гнев. По сравнению с ним любой другой человек покажется слегка раздраженным шутником. Несухи не отличался внушительными габаритами, но, когда он выходил из себя, земля под ногами содрогалась, а слова вылетали из его рта словно пули, всегда попадая прямо в цель. Короче говоря, мне устроили дичайшую взбучку.
Афиша европейского турне 1976 года.
© Архивы Доминика Ламблена
Причиной его гнева были ничтожные продажи билетов на парижский концерт группы Manhattan Transfer. Кто-то должен был за это ответить, и моя кандидатура подходила лучше всего. Я клялся всеми богами, что мы сделали все возможное, хотя это было наглейшей ложью. На самом деле нам было начхать на этот концерт. А теперь он вдруг стал приоритетом для всей компании.
Впервые в жизни я не нашел утешения на концерте The Rolling Stones. Их выступление в точности повторяло прошлогодний концерт в США, но выглядело более бледно. На этот раз сцена не была выполнена в форме цветка лотоса, и мои опасения в отношении сетлиста подтвердились: в нем было много песен с альбома «Black And Blue», что также не добавляло положительных эмоций от концерта. Конечно, такое количество этих песен объяснялось необходимостью рекламировать новый альбом, но композиции были откровенно слабыми.
К этому надо добавить, что оркестр весь проржавел, и это вполне логично, когда возобновляешь концертную деятельность после долгих месяцев бездействия. Нескольких репетиций недостаточно для того, чтобы войти в ритм. Несмотря на все это, я с радостью услышал «Brown Sugar», «Jumpin’ Jack Flash» и завершавшую концерт «Street Fighting Man». Даже в неудачные дни The Rolling Stones могли вывести тяжелую артиллерию и сразить публику наповал.
Такие же смешанные впечатления остались у меня и неделей позже от концерта в Брюсселе. Я пришел на него с подругой Кристофа Дианой и еще одной девушкой из нашей компании — Лоррен. Концерт меня не удовлетворил, так что недополученные эмоции я компенсировал, забив до отказа ноздри в отеле «Хилтон» в компании дам. Хотя, если честно, я бы поступил точно так же, даже если бы концерт выдался шедевральным. Просто я перешел из категории «нюхаю по праздникам» в категорию «каждый день по три раза». Этим пагубным маршрутом следовали очень многие представители музыкальной индустрии, сферы, не терпящей промедлений. Работы здесь всегда полно, а сна очень мало, и в таких условиях поднимающий настроение белый порошочек становится костылем, помогающим держаться на ногах в столь бешеном ритме. Подумаешь, очередная рок-н-ролльная дрянь, последствия приема которой не особо себе представляешь. Конечно, от рок-н-ролла следовало бы оставить все самое лучшее, а остальное уничтожить, но в жизни все обстоит иначе. Такова природа человека, существа падкого до соблазнов.
Хвала богам, соблазны бывают и более здоровыми: мы с Нану разводились, и я снова был им открыт. Приехав в Лондон на английскую часть тура The Rolling Stones, я заодно повидался с Филом Карсоном в его офисе лейбла «Атлантик». Я уже давно заметил, что его секретарша строит мне глазки. Это было настолько очевидно, что как только Фил на пару минут вышел, мы с ней набросились друг на друга и немного поворковали прямо в офисе! Фил вернулся через десять минут и ничего не заподозрил. К тому моменту свобода нравов уже была обычным делом, и в их упадке скрывалось немало прелестей.
