Для наступления наших танковых и механизированных частей генерал фон Мантейфель использовал оборонительные участки, располагавшиеся вокруг американских полков на востоке, западе и у южных границ районов сосредоточения противника, а также равнинный участок местности на севере. Таким образом, куда бы ни отступили американцы, с трех сторон их поджидали кровопролитные сражения в условиях всхолмленной местности. Генерал фон Мантейфель использовал нашу артиллерию для создания смертоносной преграды между силами американцев и нашими войсками на востоке, юге и западе. Генерал днем и ночью обрушивал на врага град снарядов, а его танки отрезали один за другим важные коммуникационные узлы противника от основных группировок, лишая его возможностей отхода.
Генерал весьма разумно относился к боевому применению имевшихся в его распоряжении сил, используя штурмовые группы лишь для устранения ключевых препятствий, таких как пулеметные гнезда или минометные позиции. После того как наша пехота окружила сектор с севера, генерал несколько раз предложил американцам сдаться. Противник вначале отказывался, но после умелого использования Мантейфелем артиллерии и сужения границ котла с помощью танков и пехоты союзники стали куда сговорчивее. В результате войскам Хассо фон Мантейфеля на участке Шнее-Эйфель сдалось свыше 9000 человек личного состава 422-го и 423-го американских полков. Но куда более ценным стал захват огромного количества боеприпасов, горючего, провианта.
После этой убедительной победы Мантейфелю было приказано следовать к Маасу. Нам приходилось пробиваться, преодолевая ожесточенное сопротивление окруженного противника, наше наступление замедлял крайне нерегулярный, сопряженный с рядом трудностей войсковой подвоз. И когда Маас лежал уже в пределах видимости, нашему полку приказали войти на участок Фуа для захвата города Бастонь.
Глава 31. Бастонь
Захват районов Бастони и Лоншана играл для нас важнейшую роль. Наше наступление в Арденнах изначально базировалось на использовании танков, что вызывало необходимость установления контроля над пересекавшими леса дорогами. В окрестностях Бастони и Лоншана имелось семь главных магистралей, и союзники делали все, чтобы воспрепятствовать нашему захвату их.
Первой в район сосредоточения прибыл 12-й танковый полк СС. Прибыв в Лоншан, мы тут же были переданы в состав 19-го мотопехотного полка СС 9-й дивизии СС «Гогенштауфен». Прямо в лесу мы установили минометы, артиллерию и шестиствольные минометы. Прямо перед нами раскинулось поле, отделенное от нас несколькими рядами деревянных столбов. В нескольких километрах на другой стороне этого заснеженного поля располагался занимаемый союзниками городок Бастонь.
Американцы обустроили укрепленную линию обороны в нескольких километрах от самого города. Их линия обороны, состоявшая из траншей, ходов сообщения и пулеметных гнезд, полностью охватывала город. Вскоре после нашего прибытия мы подвергли их линию обороны интенсивному артиллерийскому обстрелу, прибавив огня минометов, обычных и шестиствольных. И подобный метод практиковался в течение нескольких дней, давая нам возможность отсиживаться в тепле и до одурения резаться в карты. За несколько дней части наших восьми дивизий выдвинулись для последующего окружения Бастони.
Каждая часть должна была действовать в соответствии с графиком проведения операции по взламыванию обороны противника, однако наши командиры предпочитали атаковать только на одном участке. 20 декабря нам было приказано подготовиться к штурму Бастони.
После интенсивной артподготовки мы совместно с пехотным батальоном и при поддержке 25 танков двинулись на противника. С ходу сокрушив первую линию обороны союзников, мы натолкнулись на сопротивление врага — американцы, выскочив из окопов и траншей, открыли по нам беспорядочную стрельбу из пистолетов-пулеметов. Мы с Крендлом шлепнулись в снег. Мимо нас по полю двигались танки, а американские солдаты, стоя, палили в них из базук. Мы стали забрасывать гранатами укрывавшегося в траншеях противника, но иногда американцы швыряли наши не успевшие разорваться гранаты в нас.
Многочисленные окопы и хорошо разветвленная сеть траншей и ходов сообщения в значительной степени затрудняли атаку. Все оказалось куда сложнее, чем рассчитывали наши офицеры. Наши танки, переваливаясь через траншеи врага, оказывались беспомощными перед огнем американских базук, которые противник вел из мертвых точек. Расстреливая в упор наши танки, американцы тем самым лишали наших пехотинцев мощных средств поддержки. Американцы, вызвав огонь своей артиллерии на себя, тут же скрылись в траншеях и окопах, мы же оказались один на один перед вражескими снарядами. Вновь заговорили пулеметы американцев, заставив нас отходить.
Отступая, я заметил, как танк «тигр IV», вырвавшись вперед, вдруг попятился задом, давя напропалую пытавшихся укрыться в бункере американских солдат.
Перебежав поле, мы в изнеможении упали на колени рядом с командным пунктом штаба полка. Офицеры требовали от нас отчета — мол, приказа на отход не было. В ходе штурма мы потеряли 14 танков и 120 человек личного состава. Зарядил снег, и наши офицеры потребовали вновь штурмовать позиции противника. Дескать, первые линии обороны подавлены, поэтому нечего медлить со вторым ударом, куй железо, пока горячо и так далее. Метеоусловия также играли нам на руку, поскольку снегопад лишал союзников поддержки с воздуха.
— Не пойду я туда опять, — заявил Крендл.
Разве кто-нибудь мог поставить ему в упрек такое решение? И мне не хотелось возвращаться туда, но ведь на штурм и окружение Бастони были брошены бойцы и других наших частей. На нашей стороне было численное превосходство, к тому же у американцев создалось критическое положение с боеприпасами. Я не сомневался, что нам предстоит ожесточенная схватка, но был твердо уверен, что мы все же сумеем захватить Бастонь.
Прихватив как можно больше боеприпасов и гранат, мы дожидались подхода наших танков. Нашей второй атаке вновь предшествовал интенсивный артобстрел позиций противника. Но как только мы оказались на поле, вынуждены были залечь в снегу и лихорадочно следить, где мелькают вспышки выстрелов врага. И мы, встав на четвереньки, кое-как продвигались: одолеем пару метров вперед, потом снова шлепаемся в снег. Стараясь держаться как можно дальше от танков, мы, видя, что машина направляется к нам, на свой страх и риск вскакивали и отбегали прочь. Дело в том, что танки представляли собой прекрасную мишень для американских базук и артиллерийских орудий, так что лучше было не подбираться к ним вплотную.
Крендл, Бом, Шпенглер и я медленно продвигались вперед. На участке прямо перед нами укрепленных позиций врага не было, и мы сумели выползти из зоны его огня. Добравшись до ложбины, мы решили недолго отсидеться в ней. Бом с Крендлом стали в бинокль изучать местность. О результатах наблюдения докладывали мне, а я по рации сообщал о расположении ходов сообщения и траншей противника нашим танкистам и минометным расчетам. Я прибегал при этом к системе визуальных ориентиров, на глазок прикидывая расстояние, и, надо сказать, эта методика сбоев не давала. Наши танкисты сумели в упор расстрелять несколько бункеров, а минометчики обрушили на траншеи врага град мин. Наши усилия по обеспечению прицельного артогня позволили пехотинцам и танкистам выйти к центру поля.
