Когда мы вплотную подошли к первым деревянным заборам города, сопротивление врага усилилось. Американцы намертво вцепились в позиции, яростно обстреливая нас. Пришлось окапываться и дожидаться подхода наших танков, хотя мы понимали, что, как бы враг ни неистовствовал, ему все равно долго не продержаться. Около полудня, заметив, что наша артиллерия сместила огонь, мы сумели продвинуться еще на несколько метров.
Наши танки уже на подходе резко сменили курс, теперь они следовали к нам по диагонали через поле. И американцы сместили позиции, однако мы не понимали зачем. Оживший «Петрике» стал изрыгать взаимоисключающие распоряжения. Тут остальные саперные взводы просвистели сигнал к отходу. К чему? Какой смысл? Мы вот-вот войдем в Бастонь!
Но тут мы поняли почему — с юга на нас надвигалась колонна «шерманов», в хвосте которой следовала тьма пехотинцев. И хотя наши танки спешили нам на подмогу, на стороне противника было многократное численное превосходство. Многие из нас, обреченно покачав головой, брали оружие и отходили подальше в тыл.
У штаба мы узнали, что 3-я бронетанковая армия американского генерала Джорджа Смита Паттона, прорвав с юга нашу оборону, вела наступление. Все, кольцо окружения Бастони было прорвано. И нас благополучно оттесняли с новых рубежей, мы прекрасно понимали, что контрудар американцев неотвратим. Для прорыва противнику было необходимо овладеть городом Новилем. А для успешного захвата Новиля предстояло взять крохотную деревеньку под названием Фуа. Наши силы оказались расчленены, меня вместе с другими солдатами бросили на оборону Фуа.
Дней, наверное, десять мы оборудовали и укрепляли оборонительные позиции в деревне Фуа. Примерно 3 января наша разведка доложила о передвижениях сил противника в лесном массиве неподалеку от Фуа. Мы запросили артобстрел предполагаемого участка передислокации, тем самым загнали американцев в угол. После артобстрела лес перестал существовать — от деревьев остались лишь обгорелые пни. Враг был вынужден окопаться, но наша артиллерия продолжала бить его.
Я оборудовал пост связи в деревенской церквушке. Это было ничем не примечательное каменное здание с аркой, внутри которой помещались двустворчатые деревянные двери. На арке была надпись на латыни, а над ней ниша со статуей святого с книгой в руке. По обеим сторонам ниши были прорезаны круглые окна. Колокольня насчитывала три этажа, внизу у самого основания темнело прикрытое деревянными ставнями окошко. Там засели двое наших снайперов.
На противоположной, южной стороне улицы, где располагалось церковное здание, возвышался двухэтажный дом с двускатной крышей. Дверь располагалась в центре, по обеим сторонам ее по окну. Здесь и расположился наш взвод.
Двое суток мы не давали американцам выбраться из леса. 5 января они подвергли атаке деревню Фуа и стали продвигаться по полю за ней. Наши бойцы засекли их и обстреляли. Американцы были оттеснены назад в лес, я запросил танки и полугусеничные вездеходы. Прибыли две машины — «королевский тигр» и «тигр IV».
Примерно 20 минут спустя американцы решили повторить вылазку, на этот раз двумя взводами. Я, сидя в церкви, следил за их передвижением по сообщениям других радистов-наблюдателей, но тут нас решили перебросить на отражение атаки наседавших на нас американцев.
Перейдя улицу, мы вошли в фермерский дом, окнами выходивший на последние дома деревни. Щелкали выстрелы, пули с визгом рикошетировали от сложенных из дикого камня стен. Подойдя к окну, я осторожно выглянул.
— Ну, и что мы имеем? — осведомился Бом.
— Американцы у круглого сарая и амбаров, — ответил я.
— Сколько их?
— Человек пятьдесят. Может, шестьдесят.
— Тяжелые вооружения есть?
— Пока не видно.
Бойцы нашего взвода тоже прильнули к окнам с оружием на изготовку. Прицелившись, мы дали по противнику парочку залпов. В ответ ударил станковый пулемет, пули хлестнули по каменной стене дома.
Человек 20 американцев пробрались к круглому сараю и с двух сторон оказались под нашим обстрелом. Мы легко держали их под обстрелом из-за своего господствующего положения. Противник ответного огня не открывал, но и не отходил. Видимо, стреляли они только по команде своего офицера.
— Они не знают, как быть! — крикнул Райе. — Растерялись!
Я посмотрел на лес позади американцев и увидел, как один их солдат, отчаянно жестикулируя, что-то кричит офицеру, укрывавшемуся за круглым сараем.
— Нет, они и правда растерялись! — вырвалось у меня. И тут мне вспомнилось выражение герра генерала. «Так
что перестреляем их, как поросят в свинарнике, так-то, рядовой. Как поросят в свинарнике».
И вот, решив воспользоваться создавшейся ситуацией, мы стали отстреливать по одному вконец опешивших американцев.
На поле показалась еще группа солдат противника, все наше внимание было приковано к солдату, вооруженному базукой. Палим по нему, палим, а он хоть бы хны! Будто призрак! Никакая пуля его не берет. Метнулся в сторону, за колодец и был таков. А оттуда саданул по нашему танку, «тигр IV» получил прямое попадание, а его экипажу пришлось срочно спасаться.
Вплотную к укрытию, где засел неуязвимый американец, разорвалась граната. Мы поливали противника шквальным огнем, не давая американцам и головы поднять, пока у нас не закончились боеприпасы. В наш «королевский тигр» попал заряд базуки, и я из окна видел, как лопнула его правая гусеница. Обездвиженная машина хоть и могла продолжать бой, но превратилась в весьма удобную мишень. Я отправил Шпенглера за боеприпасами.
Но когда Шпенглер вернулся, американцы внезапно прекратили атаку. Он раздал всем магазины с патронами, и мы осторожно выглянули из окна и стали присматриваться к деревьям. В этот момент наши артиллеристы начали второй обстрел леса, но снарядов у них хватило на считаные минуты. Им тоже пришлось дожидаться, пока из Новиля подвезут боеприпасы.
Между тем противник постепенно вынудил нас покинуть здания, и мы стали перемещаться на окраину Деревни. Возникла угроза потерять Фуа. У нас не хватало боеприпасов, людей, сил. Я вывел взвод из здания, и мы вернулись в церковь, где заняли прежние позиции. Связавшись с нашими подразделениями, действовавшими в Новиле, я доложил штабу о создавшейся в Фуа обстановке. Я ни на минуту не сомневался, что нам прикажут до последнего патрона удерживать эту деревню, но вопреки ожиданиям офицер отдал приказ отходить в Новиль, раз уж мы не смогли удержать Фуа. Наши силы в Новиле также здорово поредели, так что куда разумнее было призвать нас на подмогу, чем без толку гробить людей в Фуа.
К вечеру американцы подвергли минометному обстрелу ряд домов деревни. В результате некоторым из наших взводов пришлось отступить и срочно подыскивать себе другие, куда менее удобные в оборонительном отношении позиции. Снова пехотинцы противника хлынули через поле, и на этот раз им было куда легче подавить наши неприкрытые фланги и вообще использовать все наши дыры в линии обороны. И часа не прошло, как они добрались до улиц и переулков Фуа. Мы не сдавали им без боя ни один дом, ведя огонь из окон, дверей и балконов. Схватка угрожающе приближалась к церкви, я выслал вестового на все позиции с приказом уходить в Новиль.
