обоих. Мы поблагодарили ее, и трамвай двинулся места. Мы ехали стоя через весь город. Потом нам удалось договориться с представителями военной полиции о том, что мы доберемся до Кёльна. Было уже довольно поздно, начинался комендантский час. Мы решили удобства и безопасности ради переночевать на вокзале.
Было уже, наверное, за полночь, когда Фриц растолкал меня.
— Пошли позвоним! У телефона пара человек, не больше.
Я поднялся и прошел к стене, вдоль которой стояли телефонные будки. Английский и американский военные патрули проверяли документы, попросили предъявить и меня. Простояв час с чем-то, я все же смог заказать разговор с домом. Телефонистка сказала, что связи с Магдебургом нет — дескать, линию еще не успели восстановить после бомбежек. Сердце у меня упало.
Помедлив, я передал трубку Фрицу, он попытался заказать Плауэн. Как я тогда позавидовал ему, когда он услышал голос родителей и моментально почувствовал облегчение — ведь раз его родителей не тронули, то наверняка и с моими все в порядке. Я попросил его дать мой номер его родителям и дозвониться до моих в Магдебурге — мол, со мной все хорошо, еду домой. Он передал, и родители Фрица заверили его, что обязательно позвонят.
К полудню нам удалось выхлопотать посадочный талон на поезд до Падерборна. Туда мы прибыли 6 июня и полдня прождали поезд, следовавший до Лейпцига. Там мы 8 июня и расстались с Фрицем. Он стал дожидаться поезда на Плауэн, а я — на Магдебург.
Вышло так, что мой прибыл раньше, и мы, обменявшись адресами и телефонами, клятвенно заверили друг другу, что непременно увидимся. В конце концов, мы когда-то поклялись друг другу побывать в Барселоне, если вернемся с войны живыми. Мы обнялись на прощание, потом я взобрался на площадку, и после долгого ожидания поезд, наконец, тронулся.
В Магдебург я прибыл утром 9 июня 1945 года. Город пострадал от бомбежек, но сигнальная башня у железнодорожной станции уцелела. Я шагал по родному городу и не узнавал его — так его изменила война. Пройдя мимо родной школы, я издали узнал крышу нашего дома. Слава богу, он не был разрушен. Ускорив шаг, я направился к нему.
— И куда это мы так спешим? — вдруг донесся до меня чей-то голос.
Я так увлекся, что даже не заметил пожилого мужчину с мотыгой в руке, стоявшего во дворе одного из домов. Я показал на свой дом.
— Домой.
Мужчина осуждающе покачал головой.
— В таком-то виде! В этой форме?
Я невольно оглядел себя, не понимая, что он имеет в виду.
— Удивляюсь, как это люди тебя камнями не забили по дороге, — злобно прошипел он.
Он пригляделся ко мне.
— Постой, не ты один из сыновей Фляйшмана?
— Да, верно, я — Карл.
— Точно, ты, — хмуро отозвался он. — Теперь я тебя узнал.
Повернув голову, мужчина посмотрел вдаль, будто о чем-то раздумывая.
— Вот что, лучше будет, если не станешь позорить своих, — сказал он. — Тем более что у тебя тот же размер одежды, что был у моего сына. Давай-ка зайдем ко мне.
Мне не терпелось добраться до дома, но по тону незнакомца я понял, что мне лучше последовать его совету.
Когда мы вошли, пожилая женщина, очевидно его жена, вопросительно посмотрела на нас.
— Посмотри-ка, кто к нам явился. Один из ребят Фляйшмана. И он послужил в этих окаянных СС!
Женщина невольно прикрыла рот ладонью, словно мое присутствие было чем-то непотребным. Я тогда еще не понимал, в чем дело. Понимание пришло позже. Все объяснялось до боли просто: теперь в каждом, кто служил в СС, видели преступника. Слухи о концлагерях и зверствах СС стали всеобщим достоянием. Неудивительно, что всех, у кого были руны в петлицах, считали исчадием ада.
Мужчина вернулся в комнату с шевиотовым костюмом в руках и парой носков. Он не то чтобы по-хамски бросил мне эти вещи, но, чувствовалось, что он не считает необходимым обременять себя излишней деликатностью.
— Вот, напяль-ка лучше это барахлишко, — предложил
он.
Я переоделся. Задерживаться у этих людей мне совершенно не хотелось, и я, поблагодарив их, поспешил к двери.
— Будь прокляты эти СС! — пробормотал хозяин мне в спину. — Подожди минуту!
Я недоуменно повернулся. Хозяин, порывшись в шкафу, вытащил пару туфель и бросил их мне под ноги.
— Надевай!
— Откуда вы меня знаете?
— Знаю. Потому что ты в этой чертовой школе, что напротив, десять лет протирал штаны за партой. Разве не так?
— Все так.
Он оглядел меня, оценивая, как сидит на мне костюм его сына.
— Можешь не возвращать его. Нашему сыну Никласу он больше не понадобится.
И, взглянув на меня в упор, добавил:
— Погиб наш сын. Говорят, что в России. И мы даже не знаем, где именно.
Его жена подала мне сверток.
— Там фрукты и хлеб.
Поблагодарив супругов за заботу, я с огромным облегчением ушел.
Выйдя на улицу, я заторопился домой. И не заметил, как перешел чуть ли не на бег. Распахнув калитку, я буквально ворвался в дом с криком:
— Мама! Папа! Я вернулся!
Отец, выйдя из гостиной, недоверчиво поглядел на меня. Мать показалась в кухонной двери и, узнав меня, всплеснула руками. В глазах ее стояли слезы. По лестнице сбежали обе моих младших сестры и, увидев меня, замерли на месте, явно не понимая, что вдруг понадобилось у них в доме этому незнакомому молодому человеку. Я бросился к родителям, обняв их, крепко прижал к себе, продолжая бормотать:
— Это я! Я! Я вернулся!
Эпилог
После войны наша семья перебралась в Дортмунд, чтобы оказаться в советской зоне оккупации на востоке Германии. Я изучал радиотехнику в университете Дюссельдорфа, который закончил в 1952 году. По завершении учебы я получил место стажера на «Радио Федеративной Республики Германии». В 1955 году я женился на Ханне Фарбер. В 1964 году получил должность старшего инженера. В 1968 году уже в возрасте 46 лет я оставил работу и открыл собственную радиомастерскую в Дортмунде. После крушения коммунистического режима и падения Берлинской стены открылась возможность вернуться в родной Магдебург. В 1990 году в возрасте 68 лет мне предложили должность внештатного консультанта бундесвера по вопросам связи, на которой я пробыл вплоть до 1998 года. В 2000 году, когда мне исполнилось 78 лет, я решил расстаться со своей мастерской и отправиться на вполне заслуженный отдых.
Мы с женой проживаем в Магдебурге, у нас 4 детей, 11 внуков, 4 правнука.
Фриц Крендл благополучно добрался до Плауэна. 21 июня 1951 года он женился на Дите Шён. У них тоже четверо детей. Фриц начинал с должности водителя автобуса в Транспортном управлении ФРГ, где дослужился до менеджера по вопросам транспорта. В настоящее время он проживает в одном из городов на севере Германии.
