23.10.29
<…> Днем Н.К. был сильно недоволен памфлетом Миндлина, который тот выпустил к открытию синема. Когда мы пошли вечером в театр смотреть картину, Н.К. ему сказал: «Не печатайте ничего бесчестного, мы искренни, никаких изгибов. Вам придется показывать мне все, что вы печатаете». <…>
Когда я сказала Н.К., что хочу отказать Макдональд и взять другую секретаршу, он ответил: «Но кем уж она ни будет, вы должны взять ее до конца сезона, иначе ученики будут протестовать». Замечательно! Ведь это справедливо, иногда полезнее оставить не очень желательного человека, но не менять.
Н.К., видимо, устал. Был очень ласков, положил мне руку на плечо. Вечером у нас было очень хорошее собрание Общества друзей.
24.10.29
Н.К. рассказал, что Руманов предложил ему дать на издание книги Вел[икого] Князя «Union of Souls» [ «Единение Душ»] 300$, и Н.К. не мог отказать. Затем сегодня Н.К. интервьюировал журналист из Цинциннати и сказал, что о Музее [ходят] разные слухи и надо бы их остановить. Н.К. ему на это ответил, что слухи никогда остановить нельзя. Его хоронили три раза по слухам, а он все еще жив. И писали про него, что он царист, папист, атеист и тому подобное.
Вечером было открытие синема — «Silver Valley» [ «Серебряная долина»] — Кулу; очень хорошая вещь. Людей недостаточно. В общем, плохой менеджмент. <…>
25.10.29
Письмо от миссис Дэйл — она принимает комнату своего имени в Музее — надеемся, что она даст крупную сумму. <…>
Вечером Fox Movietone [кинокомпания Фокс] пришли в Музей, снимали Н.К., и он говорил об искусстве как единственном паспорте во время всего путешествия. О Гувере — как гиганте, питающем нации, — как о нем говорят на Востоке. Затем мы говорили с Учителем. Н.К. писал о нашем единении, ибо в этом и есть истинное братство.
26.10.29
Н.К. был у Великого Князя Александра Михайловича, говорил, что тот может дать связи, ибо говорил о знакомстве с миссис Хёрст, Армстронгом и другими нужными людьми. Его книга будет печататься в Издательстве Музея Рериха, и Н.К. дал ему (Вел[икому] Князю) 400$ за известное количество книг.
Вечером у нас было общее собрание, читали все бюджеты и решили, что Музей платит за телефоны, электричество, топливо!!! (по настоянию Холла и [при] поддержке Порумы). Но Пор [ума] не сообразила, что таким образом Музей имеет право на доход с Дома, ибо он является владельцем. Затем решили платить 8000$ в год проценты за 200 000$ стоимости временной экспозиции (4 %). Таким образом, у нас нет временной экспозиции, ибо мы ее приобретаем.
В общем было хорошее настроение. Н.К., говоря об издательстве, сказал: «Это огромные возможности, и увидим, как оно вырастет».
27.10.29
Сегодня Н.К. предложил, чтобы Джайлс, Дабо, Шнайдер были американским комитетом Об[щества] др[узей] Музея Рериха. И что после того, как мы выпускаем паблисити от всех Учреждений, надо одну копию дать в издательство, пусть там будет архив паблисити.
Днем мы слушали бюджет Дома, по нему чистого доходу 100 000$, а по вычитании всех расходов, включая платежи Луису, Н.К. и всех дефицитов по Учреждениям, остается 18 000$ прибыли. Вот над чем Н.К. работал с июня и чего наконец добился сегодня. Это истинная победа.
Вечером Свет[ик], Нуця и я ужинали у мистера Мэри и миссис Стейрас, потом приехали к Н.К. Там был Юрий — мы беседовали. Н.К. было Указано на опасность для здоровья. Юрий и Светик начали пилить Н.К. заботами о здоровье. Нелегко ему с ними. Они не понимают, что на нем как на учителе лежит вся тягота.
29.10.29
Начало финансового кризиса в США. Падение цен на бирже
Страшная паника на бирже продолжается. <…> Вся страна в ужасном состоянии. Н.К. говорит, что это работа Англии, но где же правительство? Что же значат слова Гувера, который вчера уверял, что все в блестящем состоянии. Это страшная вещь! Но мы вспомним, что 1929 год — год кризиса был Указан.
Сегодня пришла Кошиц, завтракала со мной и Н.К. Она отвратительна, стала гораздо хуже и пришла явно выспрашивать. Днем был доктор Ногучи, известный хирург и антрополог из Японии. Вечером мы ужинали все с Рапикаволи, потом пошли к нам наверх. Н.К. со мной беседовал немного <…>. Луис не говорит Н.К., что он потерял, и мы не знаем ничего, как обстоят бумаги Н.К. Акерсон и ему подобные являются изменниками Гуверу и правительству. Н.К. имел вечером свидание с миссис Блэйр и уехал, а мы остались и очень задушевно провели вечер с майором Рапикаволи. Он хороший, духовный человек.
30.10.29
Как мы узнали, Гувер отказался сделать заявление по поводу положения страны, Уолл-стрит
[258] возмущена им. Англия скупила массу бумаг, устроив всю эту панику, и, видно, люди около Гувера вроде Акерсона помогли в этом. Паника продолжается — финансовый кризис хуже, чем во время войны. Положение прямо ужасное. <…>
Ночью Н.К. говорит, что он проснулся и почувствовал вокруг себя такую сумятицу, такой сумбур! У него тревога.
Получили чудное письмо от Е.И. к Порумочке. Она, возможно, поедет туда без Флавия. Вечером беседовали с Учителем. Было вновь Указано единение. Н.К. подтвердил потом: главное — единение во всем и всем вместе. <…>
Н.К. рассказал, как Боткин говорил: «Никогда не верьте рекомендациям. Я всегда даю прислуге прекрасные рекомендации, когда она уходит. А если б она была хорошей, я бы ее никогда не отпустил».
31.10.29
Деловые вопросы
<…> Вечером с Н.К. ужинали Ловенстейн и директор музея Амстердама, Луис и Нуця. Директор музея, [как] мне потом рассказал Н.К., говорил, что в Германии ужасно относятся к искусству. Желая узнать, настоящая ли картина, смотрят на нее, перевернув ее вверх ногами.
Я поехала к Светику ужинать, позже приехал Н.К. и сказал, что он мечтает о том, чтобы облигации были распроданы и жильцы заплатили бы за квартиры; когда он видит идущие пароходы, ему тяжело и он хочет уехать домой. Вообще нелегко нам всем теперь.
Увидим, как будет с платой за квартиры. Ведь от этого зависит благосостояние всех Учреждений.
01.11.29
Н.К. сегодня завтракал у миссис Дэйл, говорит, что они прекрасно поговорили и она, возможно, и даст [деньги на учреждения], но нужно перестать думать о получении денег от отдельных личностей — надо расти изнутри и даже не просить больше денег у людей.
Н.К. рассказал, как он вчера задал мисс Венц [вопрос]: живой ли она человек или чековая книга? И когда она сказала ему, что не даст [денег] от своего имени, а лишь анонимно, он спросил, а почему она бережет свое сокровенное имя? Вот Христос — тот отдал свое имя. Потом, дело не в выписке чека, а в работе. Она ему сказала, что знает все, что написано в «Агни-Йоге», а он ей сказал, что это даже страшно и преступно — ибо если она все знает, но не живет по принципам, то как это назвать? Она сказала, что слышать это для нее — шок, а Н.К. ответил, что это здоровый взрыв.
