Н.К. поехал прочитать лекцию в Дальтон Скул (под покровительством миссис Стоковской). Очень хвалил чудное помещение, кабинеты, театр (лучше нашего), комнаты факультета, комнаты [для] медитаций, советовал мне навестить их. Говорил мне утром, что когда я буду посещать клубы, заводы, госпитали, как мне было Указано, [надо будет] заводить там контакты для Учреждений, точно так же, как и набирать знание для будущего. Также говорил, что хорошо, что я буду получать жалование, — будет больше времени для контактов.
Днем была снежная буря, все волновались, что помешает акуциону <…> Вечером пошли на аукцион Луис, Сидней, Франсис, я. Было продано 86 картин за 42 000$, нам осталось за вычислением расходов около 18 000. Иль Содома, Bishop пошли по 750$ — ужасно мало. Мабюз 7000, Гоген [ранние работы] из Бретани 2000 — что нелепо. В общем, Н.К. говорит, что ничего, ибо очень нужны деньги. Заем продлен на три месяца; Шугарман вызвал Луиса объявить ему, что помолвлен. Н.К. при этом сказал: «Слава богу».
28.03.30
Утром пришла телеграмма от Боссома с запросом, откуда достать визу на Индию и почему отказано в ней. Решено с ним поговорить в Лондоне, иначе он может напутать и сделать лишь хуже. Пошли на последний спектакль Вагнера «Тристан и Изольда». Удивительно пели, а музыка идет все ввысь, весь порыв вылит в ней, столько щедрости, широты, как сказал Н.К.
Вернувшись домой, поужинали и поехали на аукцион. Неважно шло, в общем — получили обратно Райдера, Мартини, Веронезе, Давида, в общем, чистый результат у нас 55 000, ау Светика 12 000 (его Эль Греко пошел за 9500, малый Фрагонар за 1600, а Ренуар за 1000). Конечно, это вычислив все расходы. Ожидали мы 300 000, а потом уже минимум 100 000. Луис очень подавлен, говорил, что нам недостает еще около 100 000. Светик очень недоволен. Н.К. ничего вслух не говорит, но видно, что огорчен. Послали результаты аукциона Е.И. сегодня ночью телеграфом. <…>
Нелегко на сердце, но надо не показывать. Указано радоваться, несмотря на какие бы то ни было результаты.
29.03.30
Прием в музее Н.К. Рериха
С утра начались приготовления к приему. Палмеры очень жалели, что не были на аукционе, когда узнали, какие малые цены давались за картины. В 1.30 дня я заехала за Н.К. к Дэйлу, он у них завтракал, чтобы поехать с ним в Пресс Клуб, где он читал [лекцию]. Он прочел чудесное выступление на тему «Красота как краеугольный камень грядущей эволюции». Говорил о практичности красоты, об устранении уродства из домов, жизни, о разрушительном влиянии отрицания, о самом звуке «нет» и его грубости, и о благом звуке «да» во всех языках. Он имел очень большой успех, все дамы оценили его речь. Он также говорил об энтузиазме и св. Терезе и Жане де Лакруа, которые во время экстаза поднимались на воздух.
Мы приехали домой, надо было смотреть, все ли в порядке. Был получен Флаг для сохранности науки и искусства
[273] и первый раз сегодня показан всем на эстраде. В 4.30 зал был переполнен, Луис председательствовал, первым говорил доктор Макгоффин, очень хорошо, так сильно о новом учреждении «Урусвати», о заслугах Н.К. в археологии и науке.
Затем Франсис прекрасно говорила об «Урусвати», потом чудесно просто говорил Н.К., обратился к добрым друзьям, приветствовал их всех, говорил о Звезде Утра, во имя ее он и говорил, о красоте, о том, что «великий ученый есть великий художник, а великий художник есть великий ученый». Он произвел огромное впечатление, все встали, аплодируя и желая ему удачи.
Затем был показан фильм о Кулу, потом все направились на второй этаж Музея, где был чай и прием. Было свыше шестисот чел [овек] народу. Были Джеймс, Спей ер, Адольф Оке, Гугенхайм, Леман, Моргентен, Чарльз Крейн, французский консул мистер Монжендр — одним словом, очень большие люди. Все были полны воодушевления и радости, говорили обо всем с восторгом, была замечательная атмосфера подъема. Очень нужная после вчерашней неудачи с аукционом. <…>
Н.К. сегодня был весь светящийся, ласковый, такой огромной доброты и терпимости.
30.03.30
Сегодня последнее воскресенье, что Н.К. с нами, потому все вместе сошлись у нас на завтрак. Имели чудную беседу, я высказала идею, чтобы книжный магазин был бы в отдельной комнате в фойе отеля, что Н.К. было одобрено.
Решено печатать открытку [с изображением] Дома на восьми языках — европейских, китайском и хиндустани. Театр передан в ведение Общества друзей Музея Рериха, которое дает Дому 10 000 арендной платы, а остальное берет себе. «Не делайте недействующих законов и убийственных принципов, — сказал Н.К., — а судите, как обстоятельства покажут».
Утром Н.К. дал Германовой читать письма Е.И., также дал ей [материализованный талисман — ] монетку. После затрака имели деловое общее собрание. До этого Н.К. прошел со мной и Германовой в «Кор[она] М[унди»], очень одобрил картины Джайлса, хвалил Бистрана, которого все-таки признал не таким превосходным, какДжайлс.
Обсудили все общие дела на последнем собрании с Н.К., а затем Н.К. сказал в заключение, что он уезжает с чувством, что все изумительно выросло и что мы должны открывать ход всем возможностям. Самое хорошее чувство у всех, все пожимали руку Н.К., благодаря его за все сделанное им для дел.
Затем читали с Н.К. стенограмму (очень плохую), записанную на его двух последних лекциях в Wanamaker Auditorium и Дальтон Скул. Смотрели картины Н.К., прибывшие из Калифорнии, за которые он предлагает, чтобы мы дали 500$.
Затем Н.К., Нуця и я пересмотрели, какие репродукции пойдут для комнаты Нуци, как было решено сегодня. Ужинали все у Логв[ана], потом, проверяя цены аукциона, убедились, что мы пострадали на 100 000, потеряв их. Вечером сидели [за Беседой].
31.30.30
Приготовления к отъезду Н.К. и Ю.Н. Рерихов
Пришло письмо от Сутро, он очень заинтересован идеей Пакта Мира, хочет внести и свою лепту. Говорили об охране Н.К. в пути, ношении Юрием револьвера. Н.К. говорит, что это не только физическая опасность, но и клевета, нападение в печати.
Днем было собрание «Урусвати», Н.К. предложил из наших Почетных советников три комитета — художественный, научный, финансовый, затем, чтобы мы писали письма-дневники под копирку в тетради, отражая каждый по-своему факты и настроения. Вечером Германова дала чудный вечер, читала и «Гонца»
[274], очень тонко, большой талант. Н.К. сказал ей приветствие от Музея, сообщил об избрании Почетным членом Общества друзей. Затем был прием в Музее, потом все вместе с Германовой собрались у нас. <…>
01.04.30
Получена телеграмма от Е.И. о том, что она не желает, чтобы Н.К. был в Париже. Возможно, это связано с тем, что я ей писала в письме, переданном с Нетти, что я ее прошу повлиять на поездку Н.К. в Париж из-за Указа. Слава богу, Н.К. отменил поездку в Париж, едет прямо в Лондон. «Избегнуто этим большое несчастье», — было сегодня Сказано. <…>
